Половина земного пути (сборник)
Шрифт:
— Добрый вечер!
И двинула в косметический кабинет. Второе совпадение! Полина, оказывается, не просто в одно время с Таней в салоне оказалась, но и пришла к тому же косметологу. И теперь волшебные пальцы мастерицы будут касаться и ее плеч, разглаживать, холить ненавистное лицо.
Садовникову передернуло. Пусть ее ощущения иррациональны, но в этот салон и к этому мастеру она больше не придет. Никогда.
Таня бессильно опустилась в глубокое кресло. К ней тут же кинулась администраторша:
— Татьяна Валерьевна, желаете кофе? Или минералочки? А еще, если хотите, сейчас
«Да пошла ты со своим френчем!» — едва не вырвалось у Татьяны.
Бежать. И больше сюда ни ногой.
Но то-то Полька обрадуется — что удалось выжить ее и отсюда.
«А вот фиг ей».
И Таня улыбнулась администраторше:
— Да. Я, пожалуй, сделаю французский маникюр.
— Тогда подождите буквально минуточку! — обрадовалась та. — Лиза сейчас все подготовит, а я вам пока кофейку организую, вот свежие журнальчики, пульт от телевизора, радио, чтоб вам не скучно…
— Мне не скучно, — оборвала ее Татьяна. — Я жду кофе.
Администраторша послушно скрылась в помещении кухни, и Таня на какой-то момент осталась в холле одна. Пытаясь абстрагироваться от своей ярости, посмотрела по сторонам. Все-таки до чего красиво здесь! Кожаные диваны, стильные стеклянные столики, на них — свежие цветы и аккуратная елочка — дань только что прошедшему Новому году. Слева от входа стойка администратора, сейчас пустая. И никаких кресел на виду у всех, как часто бывает в обычных парикмахерских. Здесь, в дорогом салоне, обязательна приватность. Только холл был общим, а остальные помещения изолированными: у каждого парикмахера свой кабинет, свои владения и у косметолога, и у маникюрши Лизы, и у массажиста Генриха, и у Джека, специалиста по тату с пирсингом.
Смотреть журналы не хотелось. Телевизор и радио интересовали еще меньше. Таня встала. Прошлась по холлу. Зачем-то подошла к двери, за которой скрылась ненавистная Полина. Там было тихо, лишь музыка играла еле слышно: расслабляется, красавица, с чистой совестью косметические блага вкушает… Распахнуть бы сейчас дверь и размазать мерзавку по массажному столу. Фу, что за ерунда в голову лезет.
Таня отступила от двери и вдруг услышала:
— Вы чего-то хотели?
Из кабинета вышла косметолог. Заметила, видно, сквозь дверь матового стекла Танин силуэт. До чего нехорошо получилось!..
— Нет-нет, — виновато улыбнулась Садовникова. — Я просто прогуливаюсь. Из угла в угол.
— А я, пока клиентка с маской, пойду чайку выпью, — доверительно произнесла косметолог.
И скрылась в кухне. Сейчас встретит там администраторшу, начнут болтать, и кофе придется ждать до мамонтовых костей.
Таня в раздражении вернулась на диванчик. Зачем только она согласилась остаться на маникюр? Надо было бежать из салона. За туфельками. А еще лучше — за водкой. Или в казино. Или погонять с бешеной скоростью на машине. Снять стресс по-мужски. Потому что от женских способов, массажей да косметологов, эффект оказался совсем кратковременным, и сейчас Таня уже вновь кипела от злости.
Девушка не знала, что только что совершила роковую ошибку. Надо
Двумя месяцами ранее
То везет, то нет — так у всех. А у творческого человека особенно. Таня Садовникова работала в рекламе всю сознательную жизнь и как никто знала: когда вступаешь в счастливую полосу, удается буквально все. Тендеры выигрываешь, заказчики довольны, подчиненные не подводят. Но только за удачным периодом всегда следует спад. И чем крупнее успех, тем мощнее потом шарахают неудачи.
Сама Татьяна к подобной полосатости жизни относилась спокойно. А вот объяснить ситуацию начальству было куда сложнее. Брюс Маккаген, их шеф, белозубый американец, проблем и неудач не переносил в принципе. Выигранный тендер воспринимал как должное, а коли заполучить заказчика не удавалось, расстраивался, словно ребенок. Хотя должен бы понимать, что за любой крупный заказ в рекламе борется, как минимум, пять агентств. Каждое разрабатывает концепцию, снимает деморолик. Вероятность выигрыша — в лучшем случае один к пяти. И если в прошлом месяце ты приволокла шесть тендеров подряд, то дальше столько же и проиграешь, это как минимум.
Самое мудрое, что можно сделать, — просто тихонечко переждать полосу неудач. Только пережидать — это очень по-русски, а американцы действуют по-другому.
И однажды утром, в разгаре Таниной «черной полосы», шеф вызвал ее в свой кабинет и жизнерадостно бухнул:
— Вот, девочки, познакомьтесь. Татьяна Садовникова — Полина Вершинина.
Таня без особого интереса взглянула на эффектную, одетую с иголочки особу.
А Маккаген широко улыбнулся и совсем уж счастливым голосом добавил:
— Полина будет вас, Татьяна, спасать.
Таня едва не поперхнулась:
— Будет делать — что?
— Спасать, — повторил босс. И гордо, будто о собственных заслугах рассказывал, представил: — Полина в рекламе не так давно, но уже успела себя зарекомендовать. Она талантливый эккаунт, у нее также есть опыт раскрутки агентств с нуля…
«Была бы реально талантливой — я бы о ней уже давно знала», — мелькнуло у Садовниковой.
Босс же тем временем продолжал:
— А еще Полина исключительно успешно справляется с любыми кризисными ситуациями.
— А где у нас кризис? — подняла бровь Садовникова.
— В вашей работе, Танечка, в вашей работе, — горестно вздохнул шеф. — Вы ведь за последний месяц ни одного тендера не выиграли.
— Зато в прошлом — шесть подряд, — пожала плечами Татьяна.
Но получилось неудачно, потому что Маккаген тут же вскричал:
— Вот именно! Я и хочу разобраться: что вы делаете не так? Почему вам раньше везло, а сейчас преследуют неудачи? В этом нам с вами и поможет госпожа Вершинина.
— А госпожа Вершинина… — Таня намеренно обращалась не к новой знакомой, а исключительно к шефу, — кто вообще такая? Может быть, она доктор наук в области рекламы? Или дипломированный психолог? Или у нее МВА в области антикризисного управления? И сколько, кстати, тендеров выиграла она сама ?