Половина желтого солнца
Шрифт:
— Больше года назад.
— Я спросил — где.
— А-а. — Голос Ннесиначи дрогнул. — У источника.
— Прямо на улице?
— Да.
Угву нагнулся, подобрал с земли камешек.
— Говорят, первому она прокусила руку. Ее избили до полусмерти. Один глаз у нее с тех пор не открывается до конца.
В тот же день Угву прошелся по поселку и, дойдя до источника, вспомнил, как по утрам сюда вереницей приходили за водой женщины. Он сел на камень и зарыдал.
Вернувшись в Нсукку, Угву не рассказал Оланне о том, что его сестру изнасиловали. Оланна редко бывала дома.
— Я найду сестру, — всякий раз отвечала она на расспросы Угву.
— Конечно, найдете, мэм, — вторил ей Угву: он должен был верить ради нее.
Он делал уборку, бегал на рынок, ходил на площадь Свободы взглянуть на гору почерневших библиотечных книг, сожженных вандалами. Играл с Малышкой, записывал мысли на клочках бумаги, сидя на ступеньках заднего крыльца. В соседнем дворе кудахтали куры. Глянув на живую изгородь, он подумал о Чиньере: жива ли, вспоминает ли о нем? Доктор Океке и его семья не вернулись, в их доме поселился кривоногий профессор химии, который стряпал на открытом огне и держал кур. Однажды, уже в сумерках, Угву поднял голову и увидел, как на соседский двор ворвались трое солдат и вскоре вытащили профессора.
Угву слышал, что нигерийские солдаты обещали перебить пять процентов преподавателей в Нсукке, но лишь теперь по-настоящему почувствовал опасность. И несколько дней спустя, услыхав громкий стук в дверь, решил, что пришли за Хозяином. Он хотел сказать, что Хозяина нет дома или даже что Хозяин умер. Бросившись в кабинет, он закричал шепотом: «Прячьтесь под стол, сэр!» — затем побежал к двери, открыл и обомлел. Вместо зловеще-зеленой военной формы, вместо блеска башмаков и винтовок он увидел коричневый кафтан, шлепанцы на плоской подошве и смутно знакомое лицо, которое вспомнил не сразу. Мисс Адебайо.
— Добрый вечер, — поздоровался Угву. Он был почти разочарован.
Мисс Адебайо смотрела прямо перед собой, в глубину коридора; дикий страх исказил ее лицо до неузнаваемости, сделал похожим на череп с пустыми глазницами.
— Оденигбо? — шептала она. — Оденигбо?
Угву понял, что она больше ничего не в состоянии произнести, что его самого она вряд ли узнала и не решается задать прямой вопрос: «Оденигбо жив?»
— Хозяин жив-здоров, — сказал Угву. — Он в своем кабинете.
Мисс Адебайо впилась в него взглядом.
— А-а, Угву! Да ты совсем взрослый. — Она переступила порог. — Где он? Как он?
— Сейчас позову его, мэм.
Хозяин застыл в дверях кабинета.
— В чем дело, друг мой?
— Там мисс Адебайо, сэр.
— И ты велел мне спрятаться под стол от мисс Адебайо?
— Я думал, это солдаты, сэр.
Мисс Адебайо обняла Хозяина и долго-долго не отпускала.
— Мне сказали, кто-то из вас — или ты, или Океома — не вернулся.
— Океома не вернулся.
Мисс Адебайо зарыдала.
— Видишь ли, мы не представляли до конца, что творилось в Биафре. Жизнь шла своим чередом, в Лагосе женщины рядились в кружева по последней моде. Но потом я поехала в Лондон на конференцию и там услышала доклад о голоде. —
Угву была неприятна мисс Адебайо, нигерийка до мозга костей. Однако в глубине души он готов был все ей простить, только бы вернулась прошлая жизнь, ее жаркие споры с Хозяином в гостиной, пропахшей бренди и пивом. Теперь к ним никто не приходил, кроме мистера Ричарда. Только он был уже не гость. Он сделался им почти родным и мог сидеть в гостиной с книгой, пока Оланна хлопотала по дому, а Хозяин работал в кабинете.
Как-то под вечер, когда у них гостил мистер Ричард, громкий стук в дверь разозлил Угву. Он положил свои черновики на кухонный стол. Как мисс Адебайо не поймет, что лучше ей убраться в свой Лагос и оставить их в покое? У дверей он отпрянул, увидев сквозь стекло двоих солдат. Они дергали ручку запертой двери. Угву впустил их. Один был в зеленом берете, у другого на подбородке белела родинка с апельсиновое зернышко.
— Всем, кто есть в доме, выйти и лечь на пол!
Хозяин, Оланна, Угву, Малышка и мистер Ричард растянулись на полу в гостиной, пока солдаты обыскивали дом. Малышка закрыла глаза и лежала на животе не шелохнувшись, как взрослая.
У солдата в зеленом берете глаза горели ненавистью, он кричал и рвал бумаги на столе. Наступив ногой мистеру Ричарду на ягодицы, он рявкнул: «Oyinbo,белый! Гляди не обделайся со страху!» Он же приставил к виску Хозяина пистолет и спросил: «Биафрийские деньги точно не прячете?»
Тот, что с родинкой на подбородке, объяснил: «Приказано искать все, что представляет угрозу единству Нигерии». Он прошел на кухню и вынес две тарелки, доверху наполненные рисом джоллоф, который приготовил Угву. Солдаты уничтожили рис, запили водой и, громко рыгая, сели в машину и укатили. Парадная дверь осталась нараспашку. Первой поднялась с пола Оланна. Пошла на кухню и вывалила остатки риса в мусорное ведро. Хозяин запер дверь. Угву помог Малышке встать и увел ее. «Пора купаться», — сказал он, хотя было еще не время.
— Я сама, — сказала Малышка.
Угву стоял рядом и смотрел, как она в первый раз сама купается. Малышка, смеясь, брызнула в него водой, и Угву с грустью понял, что скоро он ей будет не нужен.
На кухне он застал мистера Ричарда — тот читал записи, брошенные Угву на столе.
— Потрясающе, Угву! — удивленно воскликнул мистер Ричард. — Оланна тебе рассказывала о женщине в поезде, которая везла голову девочки?
— Да, сэр. Это войдет в большую книгу. Это работа на много лет. Называться будет «Повесть о жизни страны».
— Ну ты замахнулся…
— Жаль, нет под рукой книги Фредерика Дугласа.
— Сожгли, вероятно, вместе с остальными. — Мистер Ричард покачал головой. — На будущей неделе я еду в Лагос, поищу ее там. Хочу повидать родителей Кайнене. Но сначала съезжу в Порт-Харкорт и в Умуахию.
— В Умуахию, сэр?
Мистер Ричард больше ничего не сказал, он никогда не распространялся о своих поисках Кайнене.
— Если успеете, сэр, сможете разузнать для меня кое о ком?