Положитесь на Псмита
Шрифт:
— Мистер Кибл попросил меня достать для него колье. Псмит задумчиво вставил монокль на место.
— Это, — сказал он, — придает делу новый оборот. Неужели я все это время был несправедлив к товарищу Трипвуду? Признаюсь, когда я четверть часа назад увидел, как он стоит тут подобно Марию на развалинах Карфагена (уподобление заимствовано у античных авторов и является плодом дорогостоящего образования), то пришел… нет прыгнул к заключению, что он ведет двойную игру и намерен надуть и меня и босса, изъяв колье и употребив его на собственные нужды. Я и не воображал, что он может заподозрить
Ева подбежала к нему и ухватила его за рукав.
— Мистер Смит, это правда? Вы действительно друг Филлис?
— Она смотрит на меня как на родного дедушку. А вы — ее подруга?
— Мы вместе учились в школе.
— Это, — душевно сказал Псмит, — один из самых чудесных моментов в моей жизни. Выходит, все мы — точно одна большая семья.
— Но Филлис никогда при мне вас не упоминала.
— Странно! — сказал Псмит. — Очень странно. Неужели она стыдится своего смиренного друга?
— Что-что?
— Мне следует объяснить, — сказал Псмит, — что до самого последнего времени я зарабатывал на жизнь тяжким трудом, швыряясь рыбой на Биллингсгейтском рынке. Неужели в молодой супруге товарища Джексона таится — чего я никак не подозревал! — снобистская жилка и она скрывает, что якшается с человеком, причастным к рыбе?
— Боже мой! — воскликнула Ева.
— Прошу прощения?
— Смит… Рыба… Так это вы заходили к Филлис, когда я была у нее! Прямо перед тем, как уехала сюда. Филлис, я помню, сказала, как она жалеет, что мы не познакомились. Она сказала, что вы совсем в моем… То есть она сказала, что очень хочет познакомить меня с вами.
— Это, — сказал Псмит, — с каждой минутой становится все более и более чудесным. По-моему, мы с вами созданы друг для друга. Я лучший друг вашей лучшей подруги, и мы разделяем страсть к хищению чужих драгоценностей. Ну, как вы можете отрицать, что мы родственные души?
— Не говорите глупостей.
— Мы попадем в серию «Мужья и Жены, Которые Работают Вместе».
— Где колье? Псмит вздохнул:
— Деловая нота. Вечно деловая нота. Нельзя ли отложить все это на потом?
— Нет, нельзя.
— Ну, что же!
Псмит подошел к стене и снял с нее стеклянный ящик с птичьими чучелами.
— Единственное место, — огорченно сказала Ева, — где мы не догадались поискать.
Псмит открыл ящик и извлек центральное чучело — унылого вида пернатое, чьи стеклянные глаза взирали на мир с неизбывной тоской. Он покопался в нутре чучела и вытащил наружу длинную нить, сверкающую и переливающуюся в свете керосиновой лампы.
— Ах!
Ева почти любовно провела пальцами по колье, которое Псмит положил на столик перед ней.
— Какие красивые камни, правда?
— Бесспорно. Должен сказать, что из всех драгоценных камней, которые я когда-либо крал…
— Хей!!!
Ева, вскрикнув, выпустила ожерелье. Псмит стремительно обернулся. В дверях стоял Эдвард Кутс и целился в него из револьвера.
IV
— Руки вверх! — коротко скомандовал мистер Кутс, и с бесцеремонностью человека, которому было отказано в преимуществах, даруемых культурным окружением и
— Молодчага, Эд! — деловито одобрила мисс Пиви. Она скользнула к столику и сгребла колье. Мистер Кутс, хотя, быть может, и польщенный такой хвалой, никак на нее не отозвался, а продолжал устремлять суровый взгляд на Еву и Псмита.
— Без штучек! — порекомендовал он.
— Как будто, — мягко отозвался Псмит, — я позволил бы себе нечто подобное! Это, — обратился он к Еве, — товарищ Кутс, о котором вы столько слышали.
Ева, окаменев, уставилась на поэтессу, которая после успешного завершения прелиминариев с праздным любопытством оглядывала гостиную.
— Мисс Пиви! — вскричала Ева. Из всего, что принес этот чреватый неожиданностями вечер, явление эмоциональной протеже леди Констанции в роли преступницы было самым оглушающим. — Мисс Пиви!
— А? — дружелюбно отозвалась поэтесса.
— Мне… я…
— По-моему, — вмешался Псмит, — мисс Халлидей хотела бы указать, что такой оборот дела застал ее несколько врасплох. Признаюсь, и я слегка сбит с толку. Разумеется, я знал, что товарищ Кутс обладает — назовем это склонностью к приобретательству, — но вас-то я всегда считал на сто процентов состоящей из одной только души, причем чистой, как свежевыпавший снег.
— Н-да? — отозвалась мисс Пиви без особого интереса.
— Я воображал, будто вы поэтесса.
— Поэтесса и есть! — гневно отпарировала мисс Пиви.
– Только вякни что-нибудь про мои стихи — и получишь кирпичом по кумполу! Ладно, Эд, нечего нам тут прохлаждаться. Пошли!
— Надо бы их связать, — сказал мистер Кутс. — Не то они поднимут шухер, пока я еще не успею смыться.
— Эд! — произнесла мисс Пиви с тем презрением, которое ее коллега так часто пробуждал в ней. — Хоть иногда вспоминай, что у тебя над воротом болтается голова, а не тыква. И поосторожней с пушкой! Размахиваешь, точно букетом. Какой шухер? Им же тогда придется сказать, что первыми камни стырили они.
— А и правда, — признал мистер Кутс.
— Ну вот и не рыпайся!
Безмолвие, в которое этот упрек вверг мистера Кутса, позволило Псмиту возобновить разговор. Чему он был очень рад. Хотя ничего жизненно важного он сообщить и не мог, оптимизм подсказывал ему, что у них есть только один шанс вернуть колье — поддерживать разговор в надежде на какую-нибудь неожиданность. При всем его внешнем благодушии он ни на секунду не забывал о том, что мистер Кутс находится от него на расстоянии одного прыжка. Правда, миниатюрный, но вполне эффективный револьверчик пока исключал какие бы то ни было прыжки, даже самые короткие, но если в ближайшем будущем что-либо отвлечет внимание его противника даже на секунду… Он выбрал политику бдительного выжидания и заговорил.