Полтора метра счастья
Шрифт:
— Нет, и это не выбрасывай, — забрал у меня статуэтку Хим и вернул на полку. — Но хотя бы Статую Свободы в стеклянном шаре со снежком можно выкинуть? Мы каждый день можем видеть её в полный рост, зачем она тут?
— Это первое, что я купила, когда прилетела в Нью-Йорк. Ну… из памятного, — призадумалась я. Кажется, первым была вода или мороженое. Точно не помню.
— А этот сухой гербарий?
— Это цветок из моего свадебного венка! Я специально его засушивала… — Я поймала укоризненный и придирчивый взгляд Хима. — Вот, я так и знала, что в новой квартире
— Шилла, перестань, — сдулся он и, дотянувшись до моего плеча, привлёк меня к себе. — Всё хорошо. Мы всегда такими были, ты немного человек-хаос, я — чистоплюй…
— Душный чистоплюй, — уточнила я.
— Да, очень душный. Не расстраивайся. — Он убрал от меня руки и поднял их. — Всё, видишь, я ухожу, ставь на полку, что хочешь. Но не перебарщивай.
— Как я узнаю, перебор уже или нет?
— Шилла, — угрожающе прищурился он.
— Ладно, ладно! — покивала я. — Буду стараться. Но ничего не обещаю.
Цветок я выбросила. Набралась храбрости. И ещё какую-то куколку в ханбоке, чёрт знает, откуда взявшуюся, может, я на какой-нибудь местной ярмарке, посвящённой американско-корейской дружбе подцепила? Или в Корейском квартале, когда мы ездили к Эмпайр-стейт-билдинг? В остальном же полка плотно забилась фигурками, талисманами, игрушками. На переднем плане выстроились три фотоснимка в одинаковых рамках: наше парное фото с Химом, фото Рин и Дэна с дочками, которое они сделали буквально месяц назад, и фото Бенджи с Тенью. Они отлично смотрелись, как с календаря. Я опустила лицо к бегающему под ногами Ханмуну.
— Эй, приятель, похоже, кое-кого в семейном альбоме не хватает.
Я поделилась этим вечером с Химом, и мы запланировали Ханмуну фотосессию. Правда, на следующий день, когда я вернулась с работы, три фотоснимка висели прибитыми к стене, освободив немного места на полке. Должна была признать, так выглядело лучше. А спустя ещё дней пять, когда приплелась пораньше, я обнаружила Хима с тазиком воды и тканевой салфеткой, молча протирающего каждый изгиб каждой вещицы, что стояла на полке. Виновато постояв на пороге комнаты, я подождала, скажет ли он что-нибудь? Муж посмотрел на меня исподлобья, промолчал, и вернулся к своему занятию. Приблизившись к нему на цыпочках, я обняла его сзади за шею и чмокнула в ухо.
— Ты знаешь, что ты идеальный мужик?
— Ещё и крутой, — добавил он.
— Это неоспоримая составляющая идеальности. — Я постояла так некоторое время, наблюдая, как ловко и умело орудуют его руки. Статуэтки выставлялись в ряд, помытые и без пыли, как сменные патроны. На какое-то мгновение я представила, что он ухаживает за своим прицельником, тщательно проверяя детали и исправность. Да, если бы Хим не был таким дотошным, он бы не стал киллером. Если бы я не была такой беспорядочной, я бы не проработала проституткой и дня. — Я плохая жена, да?
— Ты ещё маленькая жена, — спокойно сказал он.
— Разочарую, но я уже не вырасту, — посмеялась
— Моё счастье! За мелким учредителем бардака я ещё уберу, а что бы я делал с большим? — обернулся он, ухмыляясь. Поставив последний сувенир на место, он развернулся весь, прямо на табурете, и привлёк меня к себе. — Ну что, кнопка, пойдём где-нибудь кофе выпьем?
— Я пока ещё едва дорогу до метро нахожу! Ничего тут не знаю…
— Шилла, мы переехали на две улицы северо-восточнее. И ближе к метро.
— С моим топографическим кретинизмом — это беда! Я буду привыкать ориентироваться ещё год. — Мой взгляд нащупал окно и посмотрел как бы наружу, на улицу. — Но вид мне нравится. То, что квартира угловая — блеск! Сразу в две стороны смотреть можно.
— Вот видишь, есть и плюсы, — утвердительно заметил Хим, и через минут пятнадцать мы уже сидели в МакДональдсе возле станции, куда пришли пешком, потому что пока оттуда домой я ездила на такси. Полмили, минута езды. — Запомнила? Три перекрёстка, на четвёртом — направо, и всё время прямо.
— А если я спутаю третий и четвёртый перекрёстки? Собьюсь со счёта.
— Для этого указатели и таблички с названиями улиц и номерами. Шилла, ничего сложного. Ты поменяла Сеул на Нью-Йорк и не заблудилась, уж теперь всё куда проще.
— Названия иногда обманывают, — живо начала я, попивая латте. Перед сном крепкий кофе не хотелось. — Когда я дочитала «Цветы для Элджернона»…
— Я помню, ты сопела полночи в подушку, пытаясь не плакать.
— Ой, не напоминай! Я не об этом — но мышку я всё равно бы завела, они же хорошенькие, да? Или шиншиллу. В конце концов, пора бы, нет? Мышку, шиншиллу и хомяка. Анджелину с работы, кстати, парень зовёт Хомячком, представляешь, совпадение? Мы с ней прям грызуны подобрались.
— Ты говорила о прочитанном, — вернул меня назад Хим.
— Ах да! Там был указан адрес родителей главного героя… не помню, как его звали! А улицу запомнила — Марк-стрит. Потому что она в Бруклине. Ну, в книге было написано. Я перелопатила весь интернет и карты, в Бруклине нет Марк-стрит! Как после этого верить названиям?
— Что, совсем никакой Марк-стрит? — серьёзно, поддерживая моё возмущение, спросил Хим.
— Нет! То есть, в Саффолке есть, а в Бруклине — нет! — Замечая, что его глаза сверкают озорством, я поняла, что он надо мной потешается. — Да ну блин, Хим, ты же знаешь, я и так читать не люблю, а теперь ещё и верить книжкам нельзя? Чего ты угораешь?
— Это художественная литература, Шилла, нельзя всё в ней брать на веру. Достоверная информация в других книгах: энциклопедиях и справочниках. И то не всегда.
— Вот видишь! И как простым смертным различать, где правда, а где выдумка? Так нечестно, если в книге что-то написано, это должно где-то быть, должна быть возможность найти описанное.
— Кнопка, чего нет, то можно создать. Автор «Гарри Поттера» придумала волшебную школу, и её воссоздали. Пока в качестве музея и аттракциона, но хоть что-то, верно? Когда придумано что-то классное, можно и реализовать.