Полукровка. Сбежать от альфы
Шрифт:
***
В этой ужасной камере время словно замирает. Плоские окна под потолком почти не дают света. Может, Эрик сделал их нарочно, чтобы запертый здесь узник знал, когда к нему идет палач?
Вижу ботинки своих конвоиров. Наконец, явились – выдыхаю с облегчением. Я гипнотизирую пол минус третьего этажа, кажется, уже целую вечность. На деле, наверное, с четверть суток – тошнота и головокружение прекратились. У людей на это уходит несколько дней, а у волков несколько часов.
Открывается дверь. Входят Хьюго с Роем, выглядят нарочито приветливо, а оскалы плотоядные. От приторного добродушия в носу нестерпимо свербит ощущение надвигающейся беды. Сердце начинает отбивать чечетку в пищеводе,
– Ты чего напрягся, Гуся? – подтрунивает Рой. – Давай на выход, Эрик поговорить хочет.
Поднимаюсь. Выхожу в коридор на ватных ногах. Конвоиры идут за спиной, едва не дышат в затылок. В желудке мутное чувство, что все это не к добру.
Мы поднимаемся в клуб, на третий этаж. В кабинет Эрика. Зачем ему понадобилось тащить меня туда? Ладно, не захотел унижаться и спускаться в камеру к узнику. Могли бы и в лазарете встретиться.
Хьюго, как матерый швейцар, распахивает массивную дверь и закрывает, когда мы втроем заходим внутрь. Сколько бы раз я здесь ни бывал, у меня неизменно тягостное впечатление от шикарного кабинета альфы. Здесь все чересчур, до неприличия дорого. С потолка свисает хрустальная люстра, от которой в контролируемом хаосе на тонких проволочках разлетаются мириады крошечных кристалликов. Классические деревянные пилястры по периметру подпирают стены. На полу разноцветными солнечными зайчиками играет свет из огромного круглого витражного окна – такого мутного, что сквозь него ничего не увидишь. Роскошные резные кресла, диван, библиотека, массивный старинный стол с сукном и навороченный компьютер последней модели. А еще, словно в противовес всему этому ослепительному великолепию, в дальнем полутемном углу стоит ростовая клетка из прочной стали три на четыре по сторонам и семь футов в высоту (1 х 1,2 х 2,1 м).
Прохожу по ворсистому ковру. Туфли проваливаются и вязнут, за спиной беззвучно ступают Хьюго и Рой. Останавливаюсь напротив стола альфы, завожу руки за спину, как того требует этикет.
Эрик что-то неторопливо набирает на клавиатуре, потом переводит злой взгляд на меня. Ухмыляется, ощутив мою тревогу.
– У тебя в камере память не прояснилась, Густав? – спрашивает невинно-прохладным тоном. – Может, вспомнил какие-то подробности примечательные? Полукровка тебе сказала, куда направится?
Мне не скрыть волнения. К тому же, Эрик бы не задавал такие ласково-наводящие вопросы, если бы не имел козырей. И что делать? А что остается?
Пересказываю ему придуманную версию, добавляя немного несущественных деталей. Эрик кивает с вдумчивым видом.
– А где твоя ключ-карта, Густав? – спрашивает, подпирая подбородок кулаком, в глазах пляшут хитрые искорки.
Картинно хлопаю себя по карманам и поднимаю на него растерянный взгляд. Надеюсь, мне зачтется актерская игра.
– Нет?.. Как же так? – восклицаю, снова обшариваю карманы халата, залезаю под него, в джинсы, – не иначе, девчонка…
Продолжаю «искать», пока вкрадчиво-шипящий голос Эрика не прерывает меня.
– Ты эту карту потерял, Густав? – держит мой магнитный пропуск чуть выше головы. – Она в нижний ящик стеллажа случайно упала. После того, как выпустила полукровку из клуба!
К концу фразы он уже рычит, как разъяренный лев. Разворачивает ко мне ноутбук с записью, на которой я разбиваю о голову бутылку из коричневого стекла. Скрытые камеры?! Вот о них я не знал… Эрик – распоследний параноик, я ошибался насчет его доверия.
Сердце срывается в бездну. Душу затопляет паника. По позвоночнику пробегает молниеносная судорога, вздыбливает кожу. Челюсть саднит… Срабатывает инстинкт самосохранения, начинается оборот. Но внезапный дико болезненный укус шокера вгрызается в ребра.
Падаю
Хьюго отпрыгивает в сторону, пинком переворачивает меня на живот и быстро заковывает в наручники. Рой, поднимает и тащит к клетке. Вот, для чего она…
Раздается трескучий шелест шестеренок и последующий оглушающе громкий металлический стук – дверь клетки за мной захлопнулась. Дыхание все еще сбито электрошоком, по спине катится пот, внутри пеплом оседает обреченность. Эрик раскатает меня катком, или как он обычно поступает с предателями?
Мрачные картинки в голове сменяют одна другую, и я почти отключаюсь от реальности, пока нюх не улавливает запах сигаретного дыма. Скольжу по огромному кабинету отсутствующим взглядом. Непрошенной возникает идиотская мысль, что дым бы так остро не ощущался, если бы Эрик курил за столом. Я замечаю его крепкую плечистую фигуру – стоит прямо напротив клетки, стряхивает пепел на прорезиненный пол. Злобно ухмыляется.
Позади молчаливыми изваяниями застыли его верные подручные. Он картинно оборачивается к ним и коротко кивает на дверь. Волки покорно покидают кабинет, оставляя нас наедине.
– Ты даже не представляешь, что ты сделал, выпустив ее, – зловеще произносит Эрик, растягивая каждое слово. – Этим ты подставил всех нас. Я пообещал ее ведьмам за место во главе Совета Кланов Побережья. Ты ведь понимаешь, какие преимущества это дало бы клану Серебристых волков?
Когда не орет, как ополоумевший зверь, он еще страшнее. Его слова пробирают до мурашек. И да – в горле встает несглатываемый ком – я начинаю понимать, какую ошибку совершил. На месте Эрика сам бы себя уже растерзал за такое. Плечи опускаются, и на дне сознания появляется тошнотворно гадкая ненависть к себе и собственным глупым идеалам. Хотел бы я сейчас оправдаться, мол, пытался не допустить, чтобы Эрик однажды забил ее до смерти, но речь зашла о месте главы Совета. За это я бы принес в жертву хоть сколько полукровок.
– Клыки ноют, как хочу перегрызть тебе глотку, сломать хребет и вырвать поганое сердце, которое предало кровь, род, клан… Благодари, что эта железяка защищает тебя от меня, – Эрик проводит рукой по прутьям клетки и прикладывает телефон к уху.
Слышу тоновый набор номера. Альфа пронзает меня холодным взглядом.
– Ты заплатишь за то, что сделал. Хотя, наверное, быстрая смерть от моих клыков оказалась бы гуманнее. – На лице Эрика расплывается злорадная ухмылка, он отворачивается и произносит в трубку: – Лесли? Давай зароем топор войны?.. В знак примирения хочу предложить этому вашему Институту живого оборотня… Без возврата… Хоть на запчати пусть разбирают! – раскатисто смеется. – По рукам?.. Я рад, что ты больше не сердишься… Пусть забирают в любой момент! Песик упакован.
Глава 7. Запах красного перца
Вэй
Сердце дубасит в ребра. Адреналин, кажется, пропитывает даже волосы. Я вся обращаюсь в слух и дергаюсь на каждый шорох. Сижу, сжавшись в комок, словно пытаясь скукожиться до размера изюма, и молюсь всем богам, чтобы фургон скорее тронулся.
Мгновения застывают, точно смола. Холод пробирает до костей. Расслабляю мышцы, чтобы не дрожать. Время от времени по шершавому металлическому полу в фургон закатывают очередную тележку. Кто-то грубыми движениями впечатывает ее в уже сформировавшуюся кучу, пристегивает. Однажды они соберут весь мусор, и мы уедем. Я уеду!