Полундра
Шрифт:
— Да, наверное, — с хмурым видом отозвался Баташев. — Я тут, между прочим, узнавал, сколько он адмиралу отвалил, чтобы тот подписал приказ о списании судна. Твое судно по цене дерьма он, конечно, купил. Только, в общем и целом, что вышло…
— В общем и целом, — возразил кавторанг, — если дело прогорит, он остается в нулях.
— Рискует, — согласился Баташев.
— Рискует, значит, есть ради чего! — оживляясь, воскликнул Мартьянов. — Я же тебе говорю…
— Погоди, погоди, не кипятись, — прервал его Баташев. — Все, что ты мне рассказывал, звучит заманчиво и интересно, но я вовсе не мальчишка. Я, знаешь ли, рисковать своими
— Да говорю тебе!..
— Постой, Николай, дай мне сказать. — Баташев оставался невозмутим. — Если ты хочешь втянуть меня в это дело, то будь любезен предоставить железные доказательства того, что это все не фантазии какого-то писателя морских приключенческих романов, а действительно имевшие место факты. Понимаешь ты? Мне нужны железные доказательства!
— Ну, это надо весь архив Военно-морского флота перерывать, — без особого энтузиазма заметил кавторанг. — И еще не факт, что что-то найдешь там. Дело считалось совершенно секретным, в архиве об этом может не быть ни полстрочки…
— Ну а как же ты хотел? — спокойно возразил Баташев. — Вот возьми и перерой архив. Сам говоришь, что до выхода в море времени у тебя еще полно, а делать особенно нечего. И если ничего не найдешь, на меня в этом деле не рассчитывай. Я рисковать своими деньгами ради каких-то мальчишечьих бредней не намерен!
Мартьянов открыл было рот, хотел еще что-то возразить, но потом махнул рукой. Он хорошо знал характер своего однокашника и помнил, что если тот принял какое-нибудь решение, переубедить его будет практически невозможно. Собственно, он так и рассчитывал, что едет в Питер сидеть в архивах, так что слова Баташева не меняли ничего в его планах.
ГЛАВА 13
Весна в северных широтах весьма своеобразное явление. Здесь, за Полярным кругом, продолжительность светового дня увеличивается куда стремительнее, однако с каждым днем солнце на небосклоне поднимается не намного выше, поэтому тепла дает немного. Создается впечатление, будто бы дневное светило остыло за время зимних морозов и никак не может собраться с силами, чтобы напоить теплом стосковавшуюся по солнечным лучам землю.
В конце мая в Мурманске вовсе нет ночей. Солнце, сделав дневной круг по небу, ночью лишь приближается к линии горизонта, вовсе и не думая скрываться за ней, продолжая всю ночь озарять землю призрачным, негреющим, безжизненным светом. Так что человеку, который почти не смотрит на часы и которому не надо спешить на работу, иногда бывает мучительно трудно определить, какое же теперь время суток: день или ночь. На Севере сделать это тем более трудно, что низкие свинцовые тучи большую часть времени закрывают небо от горизонта до горизонта, и невозможно понять, где именно находится солнце.
Надо сказать, что праздношатающихся людей в Мурманске не так уж мало — это сошедшие для отдыха на берег матросы гражданских или военных судов. Специально к услугам находящихся в увольнении на берег мореманов в городе имеется множество круглосуточно работающих кафе.
В одном из таких никогда не закрывающихся заведений, расположенном неподалеку от гражданского порта напротив здания морского вокзала, сидели в неопределенный час суток двое мужчин. По загорелым, обветренным лицам в них без труда можно было
— Ну что, Полундра, за морской спецназ? — сказал один из них, тренированным жестом разливая по рюмкам багрово-красный напиток. — Хотя нас с тобой оттуда подчистую уволили…
— Спецназ и на гражданке спецназ! — сурово возразил Полундра, лицо которого багровело от выпитого коньяка и смугло поблескивало от пота. — Так нас отец-командир научил, так оно и есть.
Первый, в котором можно было без труда узнать мичмана Витю Пирютина, не стал с ним спорить, но ловким движением выпил коньяк и стал жевать кусок лежавшей перед ним копченой колбасы.
— Да уж, лихо нас, — хмуро констатировал мичман. — В один момент, что называется… Были военные моряки, а проснулись на другой день служителями селедочного флота. И сами заметить не успели, как это случилось.
— Спецназ везде спецназ, — упрямо повторил Полундра, выпивая свою рюмку. — Я на селедочном флоте никогда не служил и служить не буду!
— Как знать, — скептически заметил Пирютин. — Еще неизвестно, что именно наш командир для нас с тобой придумал.
— Наш командир нас в беде не бросит, — упрямо сказал Полундра. — Если с кем-нибудь из нас что случится, в лепешку расшибется, а выручит…
— Посмотрим, — без особого энтузиазма заметил мичман. — Кстати, в нашем городке ты уж сколько не был?
— Много, — хмуро отозвался Полундра. — Считай, скоро два месяца здесь ошиваюсь: от тех подъемных, что мне командир выдал, рожки да ножки остались…
— Понятно, — кивнул Пирютин. — Ты последнюю новость из нашего городка знаешь?
— Что?
— Наше гидрографическое судно уже перекрашивают…
— Да?.. — с непонятной для самого себя тревогой уставился на своего друга Полундра.
— А то как же! — горько усмехнулся мичман. — Андреевский флаг сняли, прежнее название закрасили… По документам это теперь прогулочная яхта, представляешь? Принадлежит какому-то дайвинг—клубу в нашем городке. И переведено в гражданскую часть порта. Лихо?
— А то! — с мрачным видом согласился Полундра — Двух месяцев не прошло… Быстро дела делают, когда хотят!
Пирютин кивнул. Оба они налили себе еще по одной. Выпили молча. Степенно закусывали разложенной на тарелках снедью.
— Ты как, Полундра, здесь не скучаешь? — снова возобновил разговор мичман. — Не надоело в чужом городе болтаться?..
— Тебе вот много лучше в родном-то? — сердито отозвался старлей. И видя, что тот неопределенно пожал плечами, продолжал: — Ну не могу я!.. Все как в кошмарном сне совпало: и судно, и Наташка… Все разом!
— Больше не виделся с ней после ресторана?
— Только один раз, — с хмурым видом отвечал Полундра. — И с тех пор знать меня не хочет: говорит, я обещала этому…
— Да, старлей, мало ты ему костей переломал, — сочувствующе кивнул Пирютин. — Надо было совсем его убрать. Грех на душу брать, конечно, не хочется, но одной мразью на белом свете меньше бы стало… А здесь-то ты чем занимаешься?