Полуночная ведьма. Терновый венец
Шрифт:
– Что ты уже успела натворить? – вкрадчивым тоном, в котором слышался неприкрытый упрек, спросила Бадб.
Заглянув поверх плеча матери, Морриган наконец увидела, что так всех взволновало. С губ сорвалось изумленное:
– Балор меня забери.
Каменистую площадку перед особняком Дома О'Флаэрти заполонили немертвые стражи, когда-то поднятые Агнес Фитцджеральд из земли. Со смертью королевы-веретницы чары не разрушились, лишь ослабели, потому что были живы фоморы, заключившие с ней сделку.
Черт дернул Морриган освободить одного из демонов из плена разлагающейся
– Видимо, твой дружок рассказал товарищам о великой освободительнице демонов Морриган Блэр, – прозвучал над ухом ехидный голос Дэмьена.
– И что теперь прикажете с ними делать?
Смуглое лицо Ганджу прорезала усмешка.
– Вероятно, освобождать.
Веретническим искусством Морриган не владела, но могла стать для демонов своеобразной проводницей в мир теней. Чем ей, похоже, и придется заниматься ближайшие несколько часов.
– А что скажут жители Пропасти, если узнают, что Морри… ммм… распустила стражу? – заволновалась Клио.
– Пусть установлением порядка занимается регентский совет, – равнодушно обронила Морриган.
И снова заметила странную гримасу Дэмьена – двойника той, что появилась на его лице, когда она освобождала демоненка у монастыря обезличенных, который, судя по всему, и сдал ее остальным. Берсерк не одобрял сочувствия Морриган к порождениям мира теней, хотя ее родная мать была личем, а значит, таким же, пускай и более могущественным, порождением.
Да ну и демон с ним.
Однако наивно полагать, что Дэмьен не поторопится озвучить свое наиценнейшее, прямо-таки бесценное для общества мнение.
– Не думаю, что это разумное решение.
– Не думаю, что спрашивала тебя. Нет, я в этом даже уверена. – Она перевела на Дэмьена холодный взгляд и припечатала: – Не спрашивала.
– А я обращаюсь не к тебе, – спокойно отозвался он. – Ты адгерент Дома О'Флаэрти. Все последствия за твои действия лежат на Доминике и его Доме.
– Я очень ценю твою трогательную заботу о моей репутации, – суховато сказал Доминик. – Но ты мой телохранитель, а не советник. Я нанял тебя, чтобы ты не думал, а действовал.
Лицо Дэмьена перекосилось. Даже Морриган при всех тех эмоциях, что берсерк в ней вызывал, стало не по себе.
Не слишком справедливое замечание, если учесть, что Дэмьен был частью плана под кодовым названием «Король Доминик» и, к досаде Морриган, успел выбить для лорда один голос от Дома Дорган. И снова это «нанял». Впрочем, так ли странно наблюдать зацикленность на власти и желании подчинять у того, кто жаждал стать королем? И все же в Доминике ей виделся выросший маленький мальчик, которому в детстве не хватало денег на игрушки, а теперь, когда он наконец дорвался до них…
Подойдя к ближайшему немертвому стражу, Морриган вынула из поясной сумки зеркало и свечу. Поднесла ее к глазам, зажгла фитиль и прошептала: «Issia eliss». «Прояви тайное». Отражение мира теней через призму чар истины показало: воздух над ее плечом не пустовал. Там завис комок тьмы с иголками-лучиками. Знакомая энергия…
– Мелкий
Демоненок метнулся из стороны в сторону, будто просил прощения. Она медленно покачала головой и принялась вызволять из плена его друзей.
Наверняка это было довольно странное зрелище. Сопровождаемая взглядами адгерентов и главы Дома, Морриган подходила к немертвому стражу и клала ладонь ему на грудь. Часть ритуала была скрыта от взглядов тех, кто не имел никакого отношения к полуночной магии. А именно та, где из груди стражей вырывались сгустки тьмы, заменяющие и мозг, и волю, и душу фомора, и уходили через проложенный Морриган путь в мир теней.
А вот финальный аккорд драматической пьесы был виден и людям, и колдунам. Лишенное демонической сущности (а вместе с ней и подобия жизни) упокоенное тело падало к ногам Морриган.
Несмотря на смрад, порожденный скоплением тел, поднятых из могилы с помощью веретничества, Доминик рискнул подойти поближе. На его лице читался неприкрытый интерес.
– Ты вырываешь их души? А можешь проделать подобное с живой душой?
Теперь любопытство лорда стало объяснимо. Умей Морриган подобное, оказалась бы весьма ценным приобретением. В качестве… солдата, как Доминик когда-то окрестил Дэмьена.
Морриган поспешила развеять его иллюзии.
– Не души, мистер О'Флаэрти. Лишь демонов. Вряд ли каждый лорд Пропасти ими одержим, – она усмехнулась столь явному разочарованию, проступившему во взгляде Доминика. – Мне не нужно вырывать души из тел врагов, чтобы посадить вас на трон.
Ответом лорда была не улыбка – лишь слабая ее тень.
– Надеюсь, охотница. Надеюсь.
«Бывшая», – хотелось сказать ей. А впрочем, Доминик и сам это знает. Спустись Морриган в Пропасть по заказу Трибунала, каждый из стоящих напротив превратился бы в потенциальную жертву охотницы за головами.
И Дэмьен, любитель тайн и татуировок, и вся «вудуистская семья» – Ганджу, Саманья и Аситу. И Доминик, и даже… Клио. Вечно мечущаяся между черным и белым Морриган застыла на поле, окрашенном в полуночный. Новая веха в ее переменчивой судьбе? Или бесповоротное решение, после которого возврата в прошлое уже не будет?
Не встретив протеста со стороны Доминика, Морриган вернулась к делу. Своей очереди ждали почти два десятка полумертвых созданий.
Черные блестящие глаза Бадб полнились неодобрением. Если бы она и спасала кого-то из мира теней, то исключительно «высокопоставленных» созданий мира мертвых – демоническую свиту самого Балора. И лишь для того, чтобы стребовать ответную услугу с короля фоморов.
Расследуя убийство Агнес Фитцджеральд, Морриган не раз ловила себя на мысли: почему Бадб Блэр, которая не гнушалась никакими методами на пути обретения магической силы, будучи еще живой, не стала веретницей? А потом поняла: мать никогда бы не пошла на подобное. Обращение к веретничеству означало бы, что отныне и навсегда она зависима от сидящего внутри демона. Нет, это не для Бадб. Она привыкла распоряжаться колдовской силой на своих условиях. Не желала ни от кого зависеть и кому-то подчиняться.