Полуночный поцелуй
Шрифт:
— Помнишь, в детстве, как только лед становился достаточно прочным, мы сразу бежали кататься, — напомнил Стоктон. — И катались до тех пор, пока не приходила твоя тетушка и не загоняла нас домой.
— Конечно помню, — улыбнулась Дженна. — А дома она отпаивала нас горячим какао до тех пор, пока оно не начинало булькать у нас в животах.
— Хочу заметить, что тогда тебя не пугали ни холод, ни снег, — улыбнулся Стоктон. — Мы просто радовались жизни, не думая о том, что будет завтра. Когда ты последний раз так веселилась, а, Дженна?
— А ты? — ощетинилась она. — Проблема
— Только работа и никакого веселья — это скучно.
— А только веселье и никакой работы могут повлечь за собой массу неприятностей. Теперь насчет меню для дня рождения Эунси…
— Нет уж, я не буду сейчас говорить о работе. Девяносто девять процентов моей жизни я провожу в качестве взрослого, серьезного и ответственного мужчины, а сейчас я хочу побыть тем ребенком, которого ты когда-то знала. И я буду рад, если ты присоединишься ко мне.
Он слишком хорошо ее знал и, как по бумаге, читал ее тайные мысли и желания. Она тоже устала быть взрослой и ответственной. Напряжение в плечах и спине стало ее верным спутником и день ото дня становилось все сильнее. Но может ли она позволить себе расслабиться рядом со Стоктоном?
— Не думаю, что нам стоит это делать…
— Я вложил в этот ресторан всего себя, работал не покладая рук и видел свою плиту чаще, чем солнце. Я уверен, что заслужил возможность немного повеселиться. И ты тоже, Дженна.
Она могла бы сказать, что пришла сюда лишь для того, чтобы обсудить дела, но вместо этого кивнула и последовала за единственным мужчиной в мире, способным подбить ее на любое безумство и рядом с которым она могла быть просто собой.
Они арендовали по паре видавших виды коньков и переобулись.
— Сомневаюсь, что у меня получится, — покачала головой Дженна, опасливо ступая на лед. — Я уже так давно не каталась на коньках, что все забыла.
Словно желая подкрепить свои слова делом, Дженна покачнулась, но Стоктон вовремя поймал ее за руку, помогая удержать равновесие.
— Обещаю, я не дам тебе упасть, — сказал он и тут же испугался, что Дженна может увидеть в его фразе скрытый подтекст.
Но, похоже, она была слишком занята необходимостью сохранять равновесие, чтобы искать в его словах скрытый смысл. Все правильно, они взрослые люди, чьи романтические отношения давно закончились. Все в порядке… Но когда Дженна с доверчивой улыбкой сжала его ладонь, сердце Стоктона забилось быстрее. Он всего лишь хотел немного развеселить Дженну, с лица которой последние два дня не сходило обеспокоенное выражение, но это невинное желание быстро перерастало в нечто куда более опасное.
Когда они делали первые несколько шагов по льду, пальцы Дженны крепко сжимали его руку. Они словно вернулись в прошлое, но в привычной с детства картине появились новые пикантные нотки. Раньше Стоктон держал Дженну за руку, просто чтобы она не упала, теперь же это простое действие разжигало в нем огонь желания, которое было не так-то просто игнорировать. Мысли Стоктона, к его немалому смущению, то и дело
— У тебя уже получается, — сказал Стоктон, когда движения Дженны стали немного более уверенными.
— Это только потому, что ты держишь меня за руку. Похоже, я уже слишком стара для всего этого, — покачала головой она.
— Если ты старая, то кто тогда они? — с усмешкой поинтересовался Стоктон, кивнув в сторону пожилой пары на коньках.
— Приятное исключение из правил, — улыбнулась Дженна.
Они катались в некотором отдалении от остальных людей, но Стоктон то и дело ловил на себе их любопытные взгляды. Некоторые подъезжали поближе, чтобы поздороваться, другие, заметив Дженну, сбивались в кучки и начинали шептаться. Неудивительно, что при первой возможности она сбежала из Ривербенда — кому понравится быть поводом для бесконечных слухов? В маленьких городках не так уж часто случаются крупные скандалы, и если уж они происходят, то потом еще долго остаются у всех на устах, а этот скандал стал особенно благодатной почвой для разнообразных сплетен: измена, попытка неверной жены сбежать с любовником, закончившаяся автокатастрофой, после которой дочь беглянки осталась круглой сиротой, — просто мечта для местных кумушек. Стоктону хотелось по очереди подойти ко всем шептавшимся у Дженны за спиной и вбить в их любопытные головы правило не лезть в чужие дела.
— Не надо, — грустно улыбнулась Дженна.
— Что «не надо»?
— Я по твоему лицу вижу, что еще немного — и ты пойдешь ругаться со всеми так же, как с Гертрудой.
— Но кто-то должен это сделать.
— Бесполезно, это не заставит их замолчать, — вздохнула Дженна. — Когда я уеду, все это закончится, нужно просто немного потерпеть.
Стоктон недовольно покачал головой, но кивнул. Он не хотел сидеть сложа руки, видя такую несправедливость, но не мог и вправду ругаться с каждым вторым жителем Ривербенда.
— Знаешь, чего здесь не хватает? — спросил он, оглядывая каток.
— Поручней для тех, кто не может самостоятельно устоять на коньках? — предположила Дженна.
— Нет, — рассмеялся Стоктон, про себя решив, что он был бы против подобного нововведения, ведь тогда у него пропала достойная причина — держать Дженну за руку. — Я подумал о ларьке с горячим шоколадом и кофе, за которые, после нескольких часов на катке, можно многое отдать.
— По-моему, в Ривербенде вообще не хватает хорошего кафе: настоящего, с большими уютными кожаными креслами, столиками, расслабляющей музыкой и самым лучшим кофе.
— Это было бы неплохое место, — мечтательно улыбнулся Стоктон.
— Может, ты его откроешь?
— Я? Ты, наверное, шутишь? «Растика» съедает все мое свободное время. Лучше ты открой его.
— Я? Но я ведь даже не живу здесь.
— Ты всегда можешь переехать.
Дженна улыбнулась и покатилась вперед, потянув Стоктона за собой. Ее длинные черные волосы развевались на ветру, а щеки раскраснелись на морозе, сделав ее еще красивее. Стоктону безумно хотелось обнять ее, согреть ее лицо поцелуями…