Полуночный поцелуй
Шрифт:
— Я понимаю.
Судя по лицу священника, он хотел сказать что-то еще, но в комнату заглянул один из музыкантов, и ему пришлось отвлечься.
Отец Михаэль давно вышел из комнаты, но Дженна не могла перестать думать о его предложении. В ее голове уже начал выстраиваться план благотворительной кампании, рекламные акции, главная тема, настолько интересная и уникальная, что люди заговорят о ней и захотят пожертвовать деньги, основные мероприятия…
Заглянув на кухню, Дженна увидела Тамми.
— Привет, — улыбнулась она. — Ты-то мне и нужна.
— Привет. А что случилось? — спросила Тамми, отрываясь от мытья посуды.
— Я кое-что принесла тебе, — объяснила
Как только она вспомнила о том, что взяла их с собой, то поняла, что темно-синяя клетка идеально оттенит нежную кожу Тамми.
— Уверена, они подойдут тебе.
Радость, осветившая лицо Тамми, была лучшей наградой. Она невольно вспомнила о своем гардеробе в нью-йоркской квартире, забитом одеждой, которую она давно перестала носить, и поняла, что может помочь не только Тамми, но и другим нуждающимся жителям Ривербенда.
Конечно, это капля в море, которой не хватит, чтобы отплатить за ту помощь, которую когда-то оказали ей и ее семье, но это может стать первым шагом.
— Господи, Дженна, спасибо! Спасибо тебе большое! — Тамми восхищенно провела кончиками пальцев по мягкой ткани. — Какая красота. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.
Дженна взглянула на священника, который устроился за одним из обеденных столов, чтобы обсудить с музыкантами грядущий концерт, и в ее голове одна за другой начали рождаться идеи. Она уже предвкушала захватывающий процесс подготовки к каждому мероприятию, радость успеха — именно эти чувства она испытывала, когда только начинала свое дело. Но через какое-то время они исчезли. Любимая работа перестала радовать ее. Бесконечная вереница свадеб, дней рождений, кооперативов казалась пустой и бесполезной тратой времени.
Создание фонда и сбор средств для бедных — это совсем другое дело. Это то, что может изменить жизнь многих людей.
Дженна повернулась ко все еще рассматривающей костюмы Тамми:
— Послушай, я знаю, что у тебя впереди несколько собеседований, но, может, хочешь поработать на меня?
— На тебя? Но кем?
— Отец Михаэль собирается создать благотворительный фонда, и я согласилась помочь с его организацией. Но я живу в Нью-Йорке, а значит, мне понадобится человек, который сможет держать меня в курсе событий, быть моим ассистентом здесь, в Ривербенде, и я не могу даже представить, кто подойдет для этой работы лучше тебя.
— Ты, правда, так думаешь? — неуверенно спросила Тамми, но в ее глазах уже светилась надежда.
— Конечно, — кивнула Дженна.
— Спасибо, большое спасибо, Дженна. Ты не представляешь, как много это для меня значит.
Дженна с улыбкой смотрела на Тамми и думала о том, что жизнь движется по кругу. Двадцать лет назад ее семья была в том же положении, в котором сейчас оказалась эта девушка, но рядом с ними были люди, готовые помочь, теперь она была здесь, чтобы помочь ей и другим нуждающимся. И похоже, это именно то, чего не хватало в ее жизни, то, что она все это время искала.
Вот только через несколько часов ей предстояло вернуться в Нью-Йорк и оставить позади новообретенную цель в жизни.
Ее работа была закончена. Каждое украшение в зале находилось на своем месте: фотографии Эунси и маленькие детали, напоминавшие о разных эпохах в жизни Эунси и всего города, уже стояли на столах, фарфоровые тарелки сияли, а воздух был наполнен ароматами цветов в изящных вазах.
Ливия поехала в дом тетушки Мейбел приводить себя в порядок, Дженна, не отважившаяся оставить зал без присмотра, решила переодеться в дамской комнате и вернуться к работе.
Глядя на этот зал, Дженна вспомнила о вечеринке, которую организовала для Стоктона. Канун Нового года должен был стать временем новых начинаний и надежд, но только усложнил их и без того непростые отношения.
И дело было не только в том поцелуе. За последние две недели этот мужчина с его сексуальной улыбкой и терпеливой настойчивостью возродил в ней чувства, которые, как она считала, давно исчезли. Но похоже, сам он их не испытывал, и не было ничего приятного в том, чтобы испытывать их в одиночку. Может, она и была готова признать, что любит Стоктона и готова остаться с ним, но она не видела в нем того же. Точно так же, как и восемь лет назад, Стоктон не был готов к серьезным отношениям.
Стоктон словно почувствовал, что она думает о нем. Дверь открылась, и он вошел в зал, нагруженный несколькими большими контейнерами. Неважно, сколько раз Дженна повторяла себе, что между ними все кончено. Одного взгляда было достаточно, чтобы ее сердце забилось быстрее, а это значило, что отъезд из Ривербенда будет таким же болезненным, как восемь лет назад.
— Я привез еду, — сказал ее официальный поставщик продуктов и добавил: — И если ты сейчас не занята, помоги мне, пожалуйста. Это не займет много времени.
Ничего личного, просто просьба делового партнера. Она этого и хотела, разве нет? Ведь именно она дала понять Стоктону, что уедет, несмотря ни на что. Дженна попыталась убедить себя, что их поцелуи были лишь данью общему прошлому, но это ничего не изменило. Его холодность продолжала ранить ее. Ничего. Уже завтра они будут жить в разных городах, даже в разных штатах, а все чувства и надежды, которым не суждено сбыться, останутся позади. А пока у нее есть работа.
Им пришлось несколько раз сходить до джипа Стоктона и обратно, чтобы перенести дюжину больших контейнеров, в которых он привез еду для вечеринки. За все это время они обменялись лишь парой ничего не значащих фраз вроде: «Правда, замечательная погода? Как ты думаешь, долго ли продлится тепло? Уверена, Эунси обрадуется твоей лазанье…»
Вот так. Ничего личного. Этими фразами она могла бы перебрасываться с любым другим поставщиком, а ведь перед ней стоял мужчина, с которым у нее были бесконечно долгие и сложные отношения, мужчина, с которым она должна была второй раз в жизни попрощаться навсегда.
Когда все контейнеры перекочевали на кухню, Стоктон сказал:
— Поможешь мне еще немного, ладно? Мои повара скоро приедут, но, когда дело касается горячих блюд, нельзя терять ни секунды.
Дженна могла бы отказаться, но не хотела возвращаться в зал. Она знала, что он украшен идеально, и все равно ужасно нервничала, боясь, что опять упустила нечто важное. Лучше уж она дождется возвращения Ливии на кухне, чем сходить с ума в поисках несуществующих изъянов.