Полуночный Прилив
Шрифт:
— Я не думаю, что Эдур выиграют войну.
— Да, для них проигрыш будет идеальным выходом.
— Так что ты мне хотел показать?
Бледная рука указала на равнину: — В этом есть нечто странное. Ты видишь? Точнее, чего ты не видишь?
— Не вижу духов.
— Да. Духи пропали. Вопрос, где же они?
В сопровождении воплей ужаса Шерк Элалле шагала под высокими сводами коридора к Главному залу Хранилища Торговой Палаты. Стражники, чиновники, клерки и прислуга — все поддались вполне понятной панике. Нет
Обе створки дверей в конце широкого коридора широко распахнуты, фонари в расположенном за ними громадном зале дергаются под ударами не в меру ретивых привидений.
Воровка вошла в зал.
К ней кинулся какой-то уродливый дух. Его гнилое лицо сморщилось в дикой улыбке. — Я коснулся ее! Последняя моя монетка! Я нашел ее в куче! И коснулся!
— Я рада за тебя, — отвечала Шерк. — А где писцы и учетчики?
— Э?
Шерк прошла мимо. Комната кишела шастающими туда и сюда духами. Некоторые сгибались над грудами свитков, другие летали вдоль полок. Сундуки с золотом раскрыты, блистающие монеты разбросаны по мрамору пола. Бормочущие призраки попирали их ногами.
— Я работал здесь!
Шерк отыскала недавнего духа. — Правда?
— О да. Они притащили новые полки, и смотри на те угловатые фонари — просто ловушки для пыли! Пыль — это опасность пожара. Случайный пожар ужасен. Я же всегда твердил им про это. Теперь смогу подтвердить слова делом. Один толчок, легкий толчок лампы — и…
— Отойди назад! Ничего не жечь. Понял?
— Как скажешь. Отлично. Я просто дурачился.
— Вы просмотрели гроссбухи?
— Да, да, все подсчитано. И запомнено. Я всегда хорошо запоминал; за это меня и наняли. Я считал, считал, и никогда не терял места. Но пыль! Эти углы! Все может вспыхнуть! Ужасно вспыхнуть…
— Хватит про пожары. Мы взяли все, что хотели. Пора уходить. Всем.
Ей ответил хор дрожащих голосов: — Мы не хотим!
— Придут жрецы. Наверное, они уже спешат сюда. И маги, желающие навечно поработить побольше духов.
— Мы уходим!
— Ты, — сказала Шерк летающему перед ней духу, — пойдешь со мной. Расскажешь все детали.
— Да, да, конечно.
— Не трогай фонарь, проклятый!
— Извини. Ужасная пожароопасность. Пламя. Пламя — и все эти чернила, краски, бумаги!..
— Слушайте все! — выкрикнула воровка. — Мы уходим! Эй ты, кончай катить монету. Она останется здесь!
— Седьмое Завершение, — бормотал Куру Кан, возвращаясь в дворец. — Это как скручивающаяся спираль. Как сложно проследить все детали. Азат умирает, появляется Оплот Смерти. Возникают Безымянные и каким-то образом завладевают детским телом, затем соединяют его с одним из обитателей курганов. Самозванец провозглашает себя императором Тисте Эдур и начинает вторжение. Среди его союзников морской демон с силой, достаточной для уничтожения моих лучших магов. А если верны слухи, император может оказаться существом с множеством жизней…
Брюс оглянулся: — Какие слухи?
— Горожане
— Цеда, вы верите, что все это как-то связано с Седьмым Завершением?
— Возрождение нашей империи. В этом и страх, Поборник. Я боюсь, что мы фатально ошиблись в истолковании древнего пророчества. Возможно, империя уже возродилась.
— Тисте Эдур? Разве летерийское пророчество может иметь отношение к ним?
Куру Кан качал головой. — Пророчество явилось в последние дни Первой Империи. Брюс, мы столь многое утратили. Знание мира той поры. Волшебство развернулось в неожиданную сторону, рождая ужасных зверей, армии неупокоенных, которые свершили резню нашего народа и потом просто испарились. Загадочные сказания о магическом царстве, разорванном на куски. Могла ли роль целого народа проскользнуть в одну из щелей нашего незнания? Да. А как насчет других наций, от которых нам остались лишь имена без описаний? Баргасты, Джаги, Трелли. Соседние племена? Никогда нам не узнать всего.
Огни подходили к воротам. Сонные стражники узнали их и открыли малую дверцу. Нижний этаж дворца был тих и безлюден. Цеда задержался, смотря на туманные звезды над головой.
Брюс молчал. Ждал, стоя рядом, смотря, как ночное небо отражается в толстых линзах Куру Кана. Гадал, о чем же думает волшебник.
Теол Беддикт ухмыльнулся, завидев, как она расталкивает толпу, стремясь подойти поближе. — Главный Следователь Ракет, рад возможности увидеться вновь!
— Нет, не рад, — отвечала та. — Просто пытаешься поставить меня в невыгодную позицию.
— Как моя радость делает невыгодной вашу позицию?
— Потому что я становлюсь подозрительной. Ты не обманешь меня всеми этими дурацкими штанами и идиотскими насекомыми на плечах.
Теол удивленно поглядел на плечо: — Эзгара? Я думал, что оставил тебя на крыше.
— Ты назвал его Эзгарой? Он не похож на короля, совсем не похож. Если бы у короля были две головы, я углядела бы некое сходство. А так просто глупость.
— Итак, мы — все трое — недовольны. Как и мой охранник, и его два брата, где бы они ни были. Итак, уже шестеро. Глубоко недовольных.
— А где Багг?
— Полагаю, где-то в толпе позади вас.
— Ну нет. Я вижу все лица.
— О, но он был там миг назад.
— Но больше его там нет. А люди что-то орут.
— Нет не орут, Ракет. Они дерутся молча.
— Теперь ты бросил вызов моей уверенности. Не сомневаюсь, ты решил, что противоречия сексуально привлекательны. Может, для некоторых женщин это и так. Готова спорить, что такие тебе и нравятся. Но я исключение из любого твоего умозаключения.
— И кто теперь противоречив?