Полуночный Прилив
Шрифт:
— Второй после Летераса.
— Тогда это временный лагерь. Когда Тисте Эдур подойдут, три армии переместятся к Отрубной Крепости. Это если допустить, что у ваших полководцев есть хоть капля мозгов. В любом случае, аквитор, остальные армии должны поджидать у Отрубной. Причина, что эти стоят здесь — в трудностях снабжения.
— Надеюсь, ты прав. А еще — мне интересно, имеет ли все это смысл?
— Мы далеко от моря, Серен, — ответил Железный Клин. — Скованный Эдур демон сюда не проникнет, и это несколько уравнивает силы.
«Достойная
— Мы сможем ускориться? Те солдаты в лагере — не согласятся ли они поменять нам лошадей?
— Если я буду настаивать — согласятся.
— Ты будешь говорить о встрече с королем?
— Да.
— А она будет на самом деле — эта встреча?
— Нет.
Он помолчал. Она ждала продолжения. — В Летерасе… Что ты сделаешь первым делом?
— Думаю, надо вымести пыль.
— Извини?
— Мой дом стоит закрытым. Я не успела послать весточку двум своим слугам.
— Звучит не очень обнадеживающе. Кто же охраняет твои владения?
Серен засмеялась: — У меня нет ничего ценного. Воры, прошу пожаловать. Честно сказать, я была бы рада, если бы они избавили меня от рухляди. Жаль, соседи бдительны и не допустят этого…
Чтящий некоторое время смотрел вперед. — Там мы вынуждены будем расстаться. Вступим в контакт с новым нанимателем. Ожидается скорое отплытие.
«Пока город не захватят или не осадят». — Думаю, так и будет.
— На борту найдется местечко…
— Я летерийка, Железный Клин. — Серен покачала головой. — Похоже, мне пора заканчивать путешествия.
— Понятно. Но предложение остается в силе.
— Спасибо. «И вот я убегаю снова».
Корло закричал сзади: — Осторожно, подружка. Мокра опасен, если ты не контролируешь его.
Чтящий повернул голову, уставился на нее.
Серен пожала плечами.
Глава 22
То ли старик поднялся из канавы, то ль отродье
Ветров свистящих и осенней грязи. Заскакал,
Как заяц меж камней. Но это ведь не камни,
А память давней битвы, времени безумий,
Тела, лежащие недвижно, скорченные смертью
В подобье знаков древних и забытых языков,
Косых письмен на погребальных плитах,
Порушенных колонн сраженных самолюбий,
Термитников, раздавленных стопой.
Он дико заплясал и завопил в восторге,
Спеша открыть ту истину, что удалось прочесть
По мясокрасным письменам. — «Да будет мир»!
Он восклицал. — «Да будет мир!» Ну, этому помочь
Совсем не трудно, коль сижу на волчьей сыти,
И поднят арбалет, и вставлена стрела,
И так легко пришпилить болтуна, вогнать
Обратно в глотку заявленья. — «Вот теперь»,
Сказал я тишине, «теперь тут точно
Песенка Шкуродера,
На ближних холмах — дымящиеся руины Первой Косы. На плоской равнине у холмов — две армии Эдур, сошедшиеся на расстояние взгляда. Духи кишат среди пепла, оружие колышется над головами, громкие крики радости сотрясают недавно спокойный утренний воздух.
Конечно, сошлись не все. Самая восточная армия под руководством Томада Сенгара и Бинадаса все еще идет по дороге Чертежников к Белой Черте. Они встретятся с двумя армиями где-то под Отрубной. Тралл понимал, что после этого судьбу Летераса решит единственная битва.
Он стоял, опершись на копье и не чувствуя побуждения присоединить свой голос к яростному шуму, окружившему его со всех сторон. Над северными руинами и заливными лугами кружились сотни скворцов. Их крики были заглушены, и отчего-то это придавало птичьему танцу характер кошмарного видения.
Ряды находившихся напротив воинов расступились, освободив место для единственного штандарта; он поплыл вперед над фигурой, сверкающей золотом и держащей в руке меч.
Воинственные крики усилились.
Тралл вздрогнул от наплывающего оглушительного звука. Оторвал взор от Рулада — и заметил на плоской вершине холма приближающегося Фира.
— Тралл! Б» нагга! Мы втроем едем к Императору! Кони ждут.
Тралл кивнул, чувствуя беспокойство: уж слишком много ярости в глазах брата. — Веди, Фир.
Скачка через лагерь Рулада стала настоящим испытанием. Тралл не особенно любил лошадей, еще меньше любил конную езду. Его подбрасывало и трепало в седле. Под копытами проносились груды пепла — остатки сожженных предместий. Вопли воинов словно набегающей волной толкали в спину.
На полпути ощущения изменились: теперь возгласы бойцов императорской армии окружали его со всех сторон. Лошади заметались, и троице с трудом удалось продолжить путь.
Въезжая на склон, Тралл сумел более отчетливо разглядеть младшего брата. Почти неузнаваем под тяжестью монет. Лоб открыт, являя кожу цвета талого снега, и контрастом темнеют провалы глазниц. Зубы оскалены, но это кажется не улыбкой, а скорее гримасой боли. Слева от императора стоит Ханнан Мосаг, справа — раб Удинаас. В тех шагах позади Рулада расположился Халл Беддикт. Майен нигде не видно.
Трое спешились. Подошли рабы и забрали поводья коней.
Фир зашагал вперед, склонился перед императором. По долине прокатился новый шквал воинских кличей.
— Брат мой, — прохрипел Рулад. — Встань перед нами. — Император ступил к нему, положил на плечо усыпанную монетами руку. — Так много нужно тебе сказать — но это позже.
— Как пожелаете, Император.
Зловещие глаза Рулада завращались. — Тралл.
Он упал на колени и уставился в землю. — Император.
— Встань. У нас есть слова и для тебя.