Полуночный трубадур
Шрифт:
Воцарилось молчание.
— Прекрасно, — сказал Кокдор, улыбаясь, в свою очередь. — Вы выполнили если не всю программу, то, по крайней мере, ее первую часть. А почему вы уверены, что мы будем сотрудничать с вами, как вам того хочется?
— О, поверьте, кавалер, что я не собираюсь оскорбить вас каким-либо бесчестным предложением.
— Я и лейтенант Дельта не сомневаемся в этом.
— Так слушайте же. Меня считают врагом этого мира, но мой род очень древний, мы появились вместе с планетой. Вы скажете, что это сказки? В нашей семье от женщины
Она вздохнула, подумала.
— Я, как и моя мать, пыталась вначале сопротивляться. Потом мне показалось, что было бы умнее воспользоваться несомненно ценными знаниями, которые пришельцы принесли с собой. Я стала учиться, не отрекаясь от своего сана, хотя моя власть стала почти подпольной. Межпланетная администрация решила, что мы перешли в ее подчинение. Но, как знаем мы, в космосе должен главенствовать Меркурий, после того как произойдут некоторые давно предсказанные события.
— Ничего нового в том, что вы говорите, нет, — ответил Кокдор. — Когда-то на Земле, моей родине, тоже были такие расы, такие народы, которые громко провозглашали свое избранничество, превосходство, навязывали свою силу и главенство другим народам.
— Если я правильно вас понимаю, вы не одобряете такое положение вещей, кавалер?
— Из-за этого пролилось столько крови, возникло столько конфликтов, катастроф, ненависти! Надо ли говорить, что никогда, никогда ни одна раса не взяла верх над другими и что, мало-помалу, высшая мудрость привела землян к взаимопониманию, к слиянию и, в конечном счете, к любви… Мы все разного происхождения, и инопланетяне у нас поселялись, но мы все больше становились единой всепланетной расой.
На лице Давехат он уловил презрительное выражение.
— Простите, кавалер, но я имею слабость верить в исключительность моей планеты. Впрочем, когда вы узнаете…
Зазвонил интерфон. Давехат заговорила на местном диалекте, незнакомом Кокдору, Люку и Жолене, поэтому они ничего не поняли из нескольких коротких реплик меркурианки.
— Ну что же, — сказала она, — мне сообщили, что корабль входит в зону облаков. Нас теперь трудно будет найти.
Через окно, действительно, было видно, что они полностью погрузились в пелену, казавшуюся охваченной пламенем. Давехат посоветовала всем надеть защитные очки, которые они сняли, попав на звездолет. Свет и в самом деле слепил.
Ракс поупрямился, он не любил, чтобы на него что-то надевали, но Кокдор сумел успокоить его усилием воли.
На недолгое мгновение среди хаоса фантастических облаков, похожих на горы расплавленного металла, засияли яркие проблески. Они словно стрелой пронзали вершины этих гор. Вся картина наводила на мысль о взлетах и падениях в головокружительную пропасть.
Давехат
— Они стреляют. Ага, сообразили, что мы сейчас легко ускользнем от них. Это ярость бессилия. Наше приключение подходит к концу, они заблудятся в этих тучах. Впрочем, дальше они не полетят. Жара сейчас станет невыносимой.
— Да, мне тоже кажется, что мы ближе и ближе к опасной зоне высоких температур.
— Совершенно верно, но причин для беспокойства нет, мы скоро совершим посадку на Меркурий.
Сквозь темные очки рубиновый блеск глаз Давехат был не виден, но кожа казалась такой гладкой, нежной, а сама она необыкновенно привлекательной. Кокдор и Люк были прежде всего мужчинами и испытывали невольное восхищение, глядя на гибкий стройный стан, нежную линию груди, длинные грациозные ноги. Даже слишком просторный комбинезон выглядел на ней элегантно.
Жара нарастала. Корабль все дальше и дальше проникал в зону владений Солнца и, если бы не плотная масса облаков, находиться в этой зоне было бы немыслимо.
Вскоре выстрелы преследователей прекратились и вновь раздался сигнал интерфона. Выслушав сообщение, Давехат торжествующе засмеялась:
— Мы их, как это вы говорите на Земле… “посеяли”! Так, кажется? — Это выражение ее явно забавляло. — Сейчас будем приземляться. Очки будут не нужны, и мы сможем разговаривать с открытыми лицами.
Она потрепала по шее Ракса, сидевшего между ней и хозяином.
— Великолепный зверь, — тихо произнесла она. — Мне просто завидно, что у вас такое животное, кавалер.
— У меня есть главное — его верность, мадемуазель Давехат, а это ценнее всего.
Она поразмыслила некоторое время.
— Кавалер, лейтенант, вы не одобряете мои действия? Да, я устроила этот бунт. Пролилась кровь. Теперь между нами, свободолюбивыми меркурианцами и пришельцами — война.
— Боюсь, что это так, — согласился Люк.
— Но могла ли я отдать на заклание ваших землян? Капитана Фарта и сержанта Клиффорда?
Жолена вдруг выпрямилась, глаза ее заблестели.
— Вы спасли меня, Давехат, и говорите, что Дон…
— Не теряйте мужества, дорогая, за ним хорошо ухаживают, и как раз сейчас он потихонечку приходит в себя в нашем медицинском отсеке.
— А почему вдруг они впали в летаргию? — осторожно осведомился Кокдор.
— Вы должны бы уже догадаться, кавалер. Она была вызвана искусственно. Это вполне в наших силах.
— Так я и думал, — произнес Кокдор.
— И что же, вы вновь осуждаете меня?
— Я за свободу, но против насильственных мер ее обретения.
Давехат поднялась.
— Эту дискуссию можно вести до бесконечности. Кто прав, кто заблуждается? Бесплодные рассуждения, по-моему. Я думаю о предназначении моей расы. Не забывайте, кавалер, что все началось с тех самых первых посланий, которые были адресованы нам. Пусть мы не все еще поняли, но все пошло именно с того момента. Многие люди были бы брошены в тюрьму, уничтожены за прикосновение к этой тайне.