Полуостров Надежды. Трилогия
Шрифт:
В самый разгар этих отчаянных мыслей скрипнула дверь. Что?! – подскочила Надя. – Неужто Ародан и сам решил не дожидаться утра, а идти к Силадану прямо сейчас?!..
Но когда она привыкшими к полумраку глазами сумела разглядеть на пороге вежи Костю Парсыкина, едва не застонала от отчаянья: зачем она только и думала о нем – вот, призвала ненавистного «женишка» на свою голову!..
– Что, разбудил? – заметив, видимо, ее невольное шевеление, тихо, почти ласково спросил Костя.
– Разбудил!.. – буркнула Надя. – Самому не спится и другим не даешь… Ты ведь
– Да я вот… не удержался… Зашел посмотреть, как ты устроилась. Хотел рассказать, что подготовка к свадьбе идет полным ходом. Мужиков кого на охоту, кого на рыбалку отправил, кого пару-тройку оленей забить. Бабы готовить начинают… В общем, все при деле.
– Ну и зачем людей мучить? Ночь ведь на дворе, хоть и солнце светит!.. Куда такая спешка?
– Ничего, успеют еще выспаться! Я свадьбу на вечер назначил.
– Мог бы на пару дней и отложить, спокойно бы подготовились. Свадьба ведь не пожар!
– А это как сказать. – Даже в полутьме Надя увидела, как блеснули глаза Кости. – Может, у меня внутри самый пожар сейчас и пылает!
Парсыкин подошел к девушке и опустился рядом с ней на траву. Надя невольно отодвинулась к стене.
– Ну, ну, ты чего?.. – хриплым, прерывистым голосом забормотал Костя, протягивая к ней руку. – Иди ко мне, иди, моя сладкая!
– Не трожь! – вскрикнула Надя. – Ты же сам говорил про моральные устои!
– Да какие устои, Надюшка?.. – жарко задышал парень, вплотную придвинувшись к ней. – Какие тут могут быть устои!.. Ты все равно уже моя… – Его руки зашарили по Надиному бушлату, пытаясь нащупать пуговицы.
– А ну, не дуркуй! – изо всех сил оттолкнула «жениха» девушка, и пока Костя восстанавливал равновесие, успела выхватить из ножен клинок. – Воткну ведь, только сунься!
– Да чего ты, чего?.. – то ли не заметив в полумраке ножа, то ли не веря в серьезность Надиных намерений, снова полез к ней Парсыкин. – Я ведь нежно, любя, не как твой дикарь… Тебе понравится!
– А тебе вот это понравится? – собравшись в тугую пружину, приставила девушка острие ножа к Костиному горлу. – Тоже нежно, но без прелюдий. Еще одно движение – и…
Самозваный нойд наконец-то понял, что девушка не шутит. Он отпрянул и, пытаясь представить случившееся безобидной игрой, поднял руки:
– Все, все, сдаюсь! Твоя взяла! Теперь я вижу, что ты и впрямь порядочная женщина.
– Что?!. – возмущенно ахнула Надя. – «И впрямь порядочная»?!. А ты сомневался? Думал, я шлюха? Чего же тогда выдумал какую-то свадьбу? Со шлюхами ведь не стоит церемониться – завалил, когда приспичит, да…
– Ладно, ладно, прости, – замахал обеими руками Костя. – Я не то хотел сказать… Но ты мне правда очень нравишься! Вот и подумал: а вдруг… может…
– А вдруг она все-таки даст? – прищурилась девушка, убирая на место нож. – Ну, разве что в глаз. Хочешь? Тогда подставляй!
– Ладно тебе, хватит, – стал серьезным Парсыкин. – Нет, значит нет. В любом случае, ты отказываешь мне первый и последний раз. Завтра уже не рыпнешься. Да, и дай-ка сюда ножичек, а то порежешься еще! – протянул он руку.
– Завтра отдам, – в тон ему ответила Надя. – До свадьбы он мне еще может пригодиться. Моральные устои защищать.
– Ну-ну, –
«И тебе», – так и захотелось ответить девушке, но она благоразумно промолчала.
Парсыкин же, не сказав больше ни слова, развернулся и, выйдя из вежи, так грохнул дверью, что хлипкое строение вздрогнуло и откуда-то сверху на голову Наде посыпались мох и сухая труха.
А потом девушка снова рухнула на траву и неожиданно для себя моментально заснула.
Проснулась она в неописуемом ужасе, с отчетливым осознанием: «Проспала!» Бросилась к мутному окошку, но сквозь него ничего было невозможно разглядеть. Да и что бы она увидела: ну, светит солнце, так оно летом круглые сутки светит! Надя обозвала себя дурой, что не взяла с собой в поездку часы – батин подарок. По сути, это было единственное, не считая флотской шапки-ушанки, что осталось у нее в память о мичмане Никошине. Потому и надевала она их очень редко – боялась потерять или разбить. Но как бы они пригодились сейчас!.. Надя так и представила укоризненно качающего седой головой батю: «Что же ты так, дочка? Часы для того и нужны, чтобы время узнавать, а не сантименты над ними разводить!»
Обругав себя еще раз, девушка подхватила лежавшую на траве бандану и выскочила за дверь. Вокруг было очень тихо, что немного успокоило Надю, – на разгар дня это походило мало. Да и солнце висело еще довольно низко, и, насколько она сумела сориентироваться, все-таки на северной половине неба, а не на южной. И, тем не менее, тревога полностью не отступила. Оглядываясь по сторонам и невольно пригнувшись, девушка поспешила к лесу, молясь всем богам и духам сразу, чтобы не нарваться на Парсыкина и, если времени уже все-таки много, чтобы ее дождался Ародан. Во всяком случае, подумала Надя, Сейд-то ее точно ждать будет.
И тут в очередной раз – вот уж разошлась что-то в последнее время! – она обругала себя. Нет, ну есть у ней в самом деле ум или весь уже вытрясла?.. Неужели Сейд, если бы она не пришла к назначенному месту встречи вовремя, не побежал бы к ней, чтобы узнать, в чем дело?..
В общем, заходя в лес, Надя была уже почти совсем спокойной. Не считая, разумеется, вполне объяснимого волнения от всего предстоящего. И, понятное дело, не переставая переживать о Нанасе.
Ародан появился почти сразу, едва девушка успела переброситься парой приветственных фраз с Сейдом, невозмутимо дожидавшимся ее на оговоренном ранее месте. Старейшина был одет в длиннополую кожаную рубаху, подпоясанную старым, но явно фабричного производства ремнем с металлической застежкой. На поясе висели ножны и небольшой мешочек, такой же, что носил и Нанас, – тоже, видимо, с кремнем и кресалом. Штаны Ародана – из более грубой, чем у рубахи, кожей были заправлены в небольшие сапожки с загнутыми носами [53] . На голове у старейшины красовался шерстяной остроконечный колпак.
53
Каньги – саамская обувь, сшитая из камусов (шкур, снятых с ног оленя).