Полуостров Надежды. Трилогия
Шрифт:
Молчание прервал румяный толстяк.
— Может, пока познакомимся? — с улыбкой обернулся он к Нанасу. Меня зовут Виктор Петрович Сафонов, я, так сказать, — мэр этого города.
— Нанас, — пригладив рыжую челку, ответил саам, и, вспомнив, как при знакомстве жал ему руку Костя Парсыкин, протянул в сторону мэра ладонь. Однако по ней, заставляя опустить, тут же хлопнула Надя и сделала недовольное лицо.
— Нанас, — кивнул тогда он и хозяину кабинета, на что тот процедил:
— Я знаю, кто ты. Равно как и ты знаешь, кто такой
— Олег! — всплеснул руками Сафонов. — А как же приличия? Мы и так поступили с молодым человеком не очень-то, как говорится, красиво.
— Да уж!.. — подала голос Надя, и видно было, как она приготовилась сказать что-то еще, и вряд ли очень ласковое, но тут раскрылась дверь и в кабинет вошел мужчина — в такой же черной одежде, что и охранник у входа в коридор, — неся в каждой руке по два стакана в красивых металлических подстаканниках.
Чай оказался очень горячим. Ярчук коснулся его губами, поморщился и, увидев, что Нанас тоже не пьет, а усиленно дует поверх стакана, сказал:
— Не будем терять время, его у нас и так нет. Давайте совмещать. Мы хотим знать подробности твоей встречи с человеком из Кандалакши. Мой первый вопрос: что именно он тебе сказал?
Нанас отставил стакан с неподдавшимся чаем и, пожав плечами, ответил:
— Он сказал, что на Кандалакшу напали варвары. Что всех там убили, и он остался один. И что тогда он поехал в Полярные Зори предупредить вас… Потому что варвары тоже собираются сюда. Еще он сказал, что этих варваров много, что их полчище, тьма.
— Не сотни, не тысячи, а именно тьма? — уточнил начальник гарнизона.
— Да, «тысячи» он тоже сказал, — закивал Нанас, постеснявшись признаться, что не знает смысла этого слова, — но и о том что «тьма», говорил. Потом Надя у него спросила, близко ли варвары, и человек сказал, что еще нет, потому что его ранили еще там, а после этого он успел много проехать. И сказал, что они идут пешком. А потом он умер.
— И что, больше он ничего не сказал? — вступил в беседу Сафонов, который единственный из всех все-таки помаленьку прихлебывал чай.
— Сказал еще, чтобы мы спешили. Ну, предупредить вас.
— И вы поспешили? — прищурился Ярчук и тоже немного отпил из стакана.
— Да, мы поехали сразу.
— Как далеко отсюда вы его нашли?
— Тринадцать с половиной километров от центрального поста, — сказала Надя. — Если совсем точно — тринадцать четыреста шестьдесят.
— Откуда такая точность? — еще больше сузил глаза начальник охраны.
— Я люблю точность, — дерзко глянула на него девушка. — А у снегохода есть кое-какие приборы.
— А ты? — вновь перевел взгляд на саама Ярчук. — Ты любишь точность? Ничего не перепутал, не забыл?
— Он ничего не перепу… — вскинулась было Надя, однако Нанас, остановил ее, тронув за плечо и твердым голосом ответил:
— Я тоже люблю точность. И я ничего не забыл и не перепутал. У меня очень хорошая память. Наверное, от действия минералов.
— От минералов? — удивленно поднял брови толстячок-мэр.
— Да, там, где я жил, есть залежи минералов, которые защищают от радиации. Но, наверное, и память укрепляют тоже. Легохонько.
— Так-так-так-та-аак!.. — заинтересовался Сафонов. — А ну-ка, скажи, сколько ступенек у крыльца этого здания?
— Четыре.
— А что изображено на его фасаде вверху? — проявил интерес и начальник охраны.
— Красная полоса, — провел рукой по воздуху юноша, — потом синяя, потом белая… А посередине большой синий прямоугольник. В нем сверху много желтых палок, ниже три белых горы, а в самом низу — желтые петли вокруг кружочка.
— Ну надо же!.. — всплеснул пухлыми короткими ручками мэр, оборачиваясь к Ярчуку. — Какая наблюдательность! Бери его, Олег, в разведчики!
— Возьму, — коротко кивнул начальник гарнизона и пристально уставился на ошарашенного таким поворотом событий парня: — А что это обозначает, знаешь?
— Откуда ему это знать? — вступилась за любимого Надя. — Я сама знаю только, что красно-сине-белый — это российский флаг, а что на переднем фоне — нет. Какой-то символ? Вымпел?..
— Герб города Полярные Зори! — с гордостью произнес мэр Сафонов. — Полярное сияние, сопки и мирный, так сказать, атом.
Однако Нанасу было мало дела до каких-то там картинок на стене. Его чрезвычайно взволновали слова Ярчука о том, что он согласен взять его в какие-то разведчики. И даже не столь важно, куда именно, главное — что его вообще куда-то берут, а не прогоняют прочь. Разволновавшись, он даже не заметил, как залпом выпил остывший уже чай, а потом, не выдержав, спросил:
— Вы меня берете? Правда?..
— Правда, правда, — буркнул, слегка поморщившись, начальник гарнизона, а мэр тут же добавил:
— Ты уж прости нас, дружок, что сразу тебя не приняли. У нас, понимаешь ли, не благотворительная коммуна. Каждый должен приносить пользу обществу, отрабатывать, так сказать, свой хлеб. А насчет тебя имелись большие сомнения… Но ты себя проявил, показал, как говорится, молодцом, и прогнать тебя сейчас было бы совсем некрасиво. Тем более, видишь, оказалось, что и ты можешь приносить пользу.
— И… куда мне?
— Поступишь в распоряжение Сергея Викторовича Сошина, — ответил Ярчук. — Вы уже друг друга знаете, не придется тратить время на объяснения. О твоей наблюдательности я ему сообщу — надеюсь, он найдет ей применение. Так что быстро ешь и отправляйся нести службу.
В кабинет как раз вкатывали небольшой столик с исходящими паром и расточающими умопомрачительный запах тарелками. Все тот же человек в черном поставил их перед парнем с девушкой и быстро удалился.
Изголодавшийся Нанас тут же набросился на еду. Надя же, хоть и была голодна не меньше его, обвела взглядом городских начальников: