Полуостров сокровищ
Шрифт:
– Ничего, - буркнул папа.
– Пизанская башня вон стоит и в ус себе не дует.
– При чем здесь Пизанская башня? Я о ножах говорю. Пизанскую я резать не собираюсь.
Ларик облегченно вздохнул. Кончилось! Теперь уж точно. Если мама вспоминает о тупых ножах, значит, все самое неприятное осталось позади.
Папа уже пил крепчайший чай. Он сам заваривал его, и если добивался ожидаемого вкуса, то настроение у него становилось благодушным. А потом он ещё раскуривал в кабинете трубку, и душистый запах распространялся по всей квартире... Запах хорошего
– Вы только посмотрите!
– позвал он из кабинета.
Ларик с мамой, прихватив блюдечки с тортом, поспешили на зов.
– Вы только посмотрите, какая красота!
Стоя у окна, папа восхищенно показывал на овраг. Мама посмотрела на него как на сумасшедшего.
– Ты что, первый раз это видишь?
– спросила она.
Действительно, папин восторг выглядел, по крайней мере, странно. Не сегодня же они сюда переехали! Он ведь даже гулял в этом овраге, и не раз. Но такой уж папа увлекающийся человек: когда работает над новым спектаклем, то перестает замечать вокруг всякую жизнь. А их переезд как раз совпал с новой работой. Две недели он жил в своем кабинете, работал, читал. И вот, оказывается, только сегодня вдруг заметил, какой замечательный вид открывается с балкона!
– Я обязательно приведу сюда художника-постановщика, обязательно! Пусть посмотрит! А то он никак не может окончательно решить, как будет оформлен спектакль.
– Судя по всему, папа уже полностью был погружен в свои мысли.
– Такая глубина пространства...
– продолжал он.
– Я никак не ожидал увидеть такое в современной Москве. Бескрайние просторы - конечно, на их фоне должен был появиться самозванец. Из воздуха, из пространства, ниоткуда...
О чем сейчас размышлял папа, понять было трудно. Ясно только, что своем спектакле - о "Борисе Годунове".
– Помнишь, ты говорил, что как раз над нашим оврагом стоял лагерем Лжедимитрий?
– спросил Ларик.
Надо же было перевести разговор в понятное русло!
– Это другой самозванец, не мой, - засмеялся папа.
– Самозванцев было много. Мой спектакль - про первого Лжедимитрия. А здесь со своим войском стоял другой, прозванный Тушинским Вором. Для того чтобы народ поверил, что он настоящий царевич, поляки уговорили Марину Мнишек, жену первого Лжедимитрия, признать и второго своим мужем. Очень все запутано было в то время! Не зря ведь и назвали его Смутным. Но не это важно. Для меня. Вот я сейчас увидел этот простор и кое-что понял. Жалко, репетиция только завтра - я хоть сейчас готов все объяснять актерам...
Мама тихонько поманила Ларика пальцем: мол, пойдем, не будем мешать. Пусть папа в одиночестве решает свои режиссерские проблемы.
Но Ларик не удержался:
– Но ведь и сражение здесь было - как раз в этом овраге?
– И сражение, - рассеянно повторил папа.
– Да какое там сражение, встрепенулся он.
– Драпали отсюда все эти наемники, все это собранное с бору по сосенке войско. И, между прочим, через этот овраг тайком спустилась в возке и убежала в сопровождении своих слуг сама Марина Мнишек. Представляете, уносится от погони возок
– А почему она убегала?
– не отставал Ларик.
– Потому что кончена была авантюра, поняла она, что пора уносить ноги, пока не поздно. В Кремль, в царицы, ей путь уже был заказан. Убегала, убегала девушка...
Мама настойчиво потянула Ларика за рукав:
– Не мешай. Пусть папа останется один. В такие минуты ему хорошо работается, - шепнула она.
С одной стороны, Ларик был огорчен. Опять, в который раз, папа сам не выполнил своего обещания! Не рассказал того, что знает о Тушинском Воре, о сражении, которое происходило как раз в этом овраге.
Но, с другой стороны, именно сейчас Ларику, если честно, не было дела ни до какого Тушинского Вора с его Мариной Мнишек, ни до каких захватывающих историй. Тяжелый разговор о плохом окончании учебного года благополучно завершился, и можно было полностью заняться собственными важными делами.
В его нагрудном кармашке лежал самый настоящий алмаз! Как хорошо, что Ларик даже и не попытался показать его родителям. Вот наделал бы переполоху!
И про овраг он думал совсем не в связи с историческими событиями. А в связи с этим сверкающим камушком. Кстати, одним из многих, которые ещё остались и у Вильки.
Загадка этих камней - почище всяких историй о самозванцах и сражениях...
И эту тайну они с Вилькой и с Петичем обязательно должны разгадать. Обязательно! Столько событий последних дней связаны с этой тайной, и кое-что уже вырисовывается...
Ларик схватил телефонную трубку.
– Ведь мы ещё не закончили отмечать окончание учебного года, напомнила мама.
Издевается она, что ли? Хорошенький праздничек!
– Да... отметили уже, - промямлил Ларик.
– Я, мам, в следующем году буду лучше учиться. Вот посмотришь.
Мама улыбнулась:
– Да я тебе верю. Бывают у каждого человека неблагоприятные периоды. Будем считать, у тебя он закончился. Вот отдохнешь за каникулы, и с новыми силами...
– Конечно!
– воскликнул Ларик.
– За эти каникулы я повзрослею, просто уверен!
– Правильно. А кому это ты звонить собираешься?
– С одной девчонкой познакомился. Хотел погулять выйти.
– Ну, иди. Папе все равно уже не до нас. Полностью погружен в свой спектакль... Я даже рада, что разговор так быстро закончился.
– А уж как я рад!
И Ларик с мамой одновременно засмеялись.
Вильку долго вызывать не пришлось.
– Спускайся, - коротко бросила она в трубку, как только услышала Лариков голос.
– Ты даже не представляешь, что я пережил за этот час!
– не удержался Ларик от глубокого вздоха, как только они встретились.
– А что, сильно ругали?
– сочувственно спросила Вилька, имея в виду разговор с родителями.
– Ругали, конечно. Но это мелочи по сравнению с тем, что я узнал! Алмаз - настоящий!
– шепнул Ларик и оглянулся, будто его кто-то мог услышать.