Полуостров загадок

Болдырев Виктор Николаевич

Не узнаю старика — похудел, состарился. Не распрягая оленей, он снимает мешок с нарты и вытряхивает ягельник уставшим ездовикам.

— Трудно далеко ездить, — говорит он осипшим, простуженным голосом, — корм возить надо…

Тальвавтын с любопытством осматривает отдыхающий табун. Олени спокойно лежат по соседству на гладком, как каток, дне долины.

— Как, живы?! — воскликнул старик, не скрывая своего изумления.

— Семь дней на вершинах сопок пасли, на проталинах, — ответил я. — Отдыхать табун

собрали.

Тальвавтын понимающе оглядел наши измученные лица и тихо проговорил:

— Все равно слабые олени — очень большой табун маленькие проталины, подохнут, однако.

Костя протянул Тальвавтыну кисет; он пошел по кругу, все закурили.

— Как твои олени в лесу?

— Трудно живут, — в густолесьях остался рыхлый снег. До весны перетерпят, — ответил Тальвавтын. — Плохо — не слушались вы, далеко уходили в горы. Экельхут правильно говорил…

— А что сейчас говорит Экельхут? — поинтересовался я.

— Говорит: — Твой табун распускать надо, пока ходят олени. А весной все равно придут на знакомые места в мои табуны. Тамга твоя крепкая — железная, отобьешь лотом своих оленей.

И вдруг я понял Тальвавтына: ему просто жаль было оленей, и он предлагал единственно правильный путь их спасения.

Я посмотрел на Костю — лицо его было хмурое и злое. Он не успел ответить…

Откуда то с неба послышался монотонный нарастающий гул. Тальвавтын, отвернув ухо малахая, прислушался.

— Сашка летит! — завопил Костя.

Гул нарастал и нарастал, раскатывался эхом в сопках. Пустолежащей земли, наполняя долины грохотом. Все замерли, подняв лица к небу.

Из за сопки с «каменным чемоданом» вылетела странная машина. Она неслась слегка юзом, похожая на громадную пузатую стрекозу. Таких летательных аппаратов мы с Костей еще не видывали.

Сверху, над металлической стрекозой вращались громадные лопасти. На хвосте тоже вертелась какая то вертушка. И вся тяжеленная махина с невероятным гулом легко и свободно неслась над долиной.

Тальвавтын окаменел, словно пораженный громом, лицо его побледнело, глаза расширились…

— Геликоптер! — изумился Костя.

— Вертолет! — догадался и я.

В те годы вертолеты только что появлялись в военной авиации, и увидеть такую машину на Чукотке мы не ожидали.

Огромная махина с отвислым брюхом, внезапно как то косо изменив курс, помчалась к нам. На ее боках» выкрашенных в защитный цвет, алели красные звезды.

— Железная птица! — воскликнул Гырюлькай. Воздевая руки к небу, он подпрыгивал, словно приглашая невиданную машину к себе…

Оглушительный рев совершенно заполнил долину, вертолет пронесся над ярангами, взметая вихри, и вдруг повис над площадкой, которую мы приготовили ночью для посадки Сашиного самолета. Вихрь разметал олень» шкуры, расстеленные по углам площадки.

Вертолет величиной

с добрый автобус, с длинным хвостом, украшенным вертушкой, плавно и вертикально опускался на отполированное дно долины. В воздухе бешено крутились лопасти, похожие на крылья железной, ветряной мельницы.

И тут мы увидели под брюхом вертолета нечто невероятное! Покачиваясь на тросах, там висел знакомый тягач с утепленной кабиной. Головная машина нашего снежного крейсера, испытавшая ледяное купание в Полярном океане!

Чудесная машина опустилась и осторожно поставила свой драгоценный груз на обледенелый снег.

И только тут мы с Костей сообразили — пришло спасение! Сквозь стекла кабины мы видели смеющиеся незнакомые лица пилотов. И вот лопасти замерли. Распахнулась металлическая дверь, выскользнула узкая дюралевая лесенка…

На снег выскакивали люди. Коренастый, в комбинезоне, в меховых унтах, в летном шлеме Саша, а с ним высокий человек в канадской куртке и пыжиковой шапке..

— Да это же Буранов! Андрей!

Следом неловко спускается по лесенке длинная, сутулая фигура в короткой, не по росту, кухлянке.

— Неужто Федорыч?!

Механик уже копается у тягача. Из вертолета выпрыгивают люди в штормовых куртках с откинутыми капюшонами. Они выгружают какие то железные рамы, сваренные треугольником из рельсов, с массивными стальными ножами.

— А это что?

— Снегопахи… Федорыч придумал, — смеется Буранов, поглядывая на наши растерянные физиономии.

— Просто чудо какое то! Андрей, как ты здесь очутился?

— На выручку прилетел…

— А вертолет?!

— Полярники выручили.

Все это похоже на сон. Голова идет кругом.

— Порядок, Вадим… — усмехнулся Буранов. — Вы здесь вон какой табунище отхватили — целый совхоз! А мы тоже не зевали. Благодари Сашу — он вас разыскал.

— Ваша сопка помогла, — кивнул на причудливую каменную вершину летчик. — Издали увидел «каменный чемодан», подлетел, гляжу — флаг у стойбища, значит, свои…

Федорыч завел трактор, и Белая долина ответила эхом на рокот мотора. Механик вывел машину из под фюзеляжа вертолета. Полярники прицепили рамы из рельсов с приваренными зубьями.

— Показывай, Вадим, где у вас тут ягельники, сейчас накормим табун, — говорит Буранов.

Зову Гырюлькая. Опасливо подходит старик к невиданной машине. Федорыч влезает в кабину, распахивает дверку:

— Садись, старина, показывай, где ягельники хорошие…

Растолковываю растерявшемуся Гырюлькаю, что надо показывать. Подвел к железным рамам с зубьями. И вдруг Гырюлькай радостно закивал:

— Крепкие ножи! Мы с Костей подхватили старика и посадили на мягкое сиденье, рядом сел Буранов. Дверца захлопнулась. Тягач взревел и двинулся, волоча тяжелые рельсовые «бороны».