Полупроводница

Картаева Орина Ивановна

– Во козел, – опять хихикнула Маринка.

– Да не говори. Пальмы кругом, солнце, а он – ехать.

– Поехала?

– Не знаю. Проснулась. Потом опять заснула, потому что ночь еще была. И опять я будто там, в богатой жизни. Только там уже тоже ночь была, и я на рояле играла. Мужик

тот же был, и дом тоже… А рояль – у него крышка полированная. И я в ней, как в зеркале отражалась. А я – не я была.

– Это как?

– А так. Я в отражении была худая, как ведьма, вся в серебряных кольцах и волосы черные-черные вот так, – Наталья просунула обе пятерни в свои выжженные химией и пергидролем волосы и приподняла их над головой, – и на плечах лежат, длинные. И глаза у меня были… С тоской. Понимаешь?

– Не бухай водку на ночь, – ответила Маринка. – Пойдем.

– Да я вообще кроме пиваса ничего не пью, и то по праздникам! – возмутилась Наталья.

– Ну, тогда сладкое и жирное не жри. Яблочки со сметаной на ночь – самое то. Можно корицей посыпать.

– Марин, я…

Маринка уже ушла, не оглядываясь, а Наталья осталась сидеть на пустом пластмассовом ящике из-под винограда.

Сковырнула с ноги рабочую туфлю, стянула хэбэшный носок и посмотрела на свою ступню – разлапистую, крестьянскую. «У нее другая нога была. Сухонькая, тонкая», – и обулась. Подперла ладонями подбородок, уставилась на задний двор.

Меленький снежок сыпал с неба густо, как мука из сита. Все было вокруг белым, чистым, сонным. Как перед Рождеством – ни страха, ни отчаяния, ни стыда, ни боли. Так наверно, перед смертью бывает, подумала Наталья, и ознобно передернулась.

Во дворе узбек Иргаш топтался перед мангалом, и сидела

на тощей рыжей попе около него Найда, собака из соседнего двора. Найду любили – она крыс ловила лучше любого кота. Иргаш сказал что-то собаке, и Найда запереминала нетерпеливо передними лапами по снегу, вкусно облизываясь. Наверно, он слово «мясо» сказал, подумала Наталья.

Она все сидела и возвращалась мысленно к своему странному сну, и никак не могла оторваться от него. Нет, ну правда – как в отпуске побывала за одну эту ночь, отдохнула по-настоящему будто.

… Пальмы, как в кино. Солнце, океан дышит. Песчинки падают на босые ступни. От асфальта горячим веет. И пальцы на ногах длинные, тоненькие, кожа на них атласная. Живут же некоторые…

Наталья встряхнулась. Вернулась в сегодня.

День прошел как обычно – в поту и в мыле.

В час ночи, перед уходом, она заглянула в холодный цех. Маринки там уже не было. Повара из дневной смены до восьми работают. А с ночными Наталья не дружила: все они были приезжие, говорили только по-своему и с местными не особо контачили. Зачем заглянула – сама не поняла. Поговорить хоть с кем-нибудь очень хотелось. Мутило и крутило внутри что-то.

Натянув пуховик, шапку, кроссы, она прихватила с собой нарезку сыра из недоеденных порций, маленькую коробочку сметаны с надорванной крышкой и два зеленых яблока. Маринка знает, что говорит. С одной стороны, сны, конечно, интересные пошли. Хотя и тревожные. А с другой стороны, высыпаться надо все-таки. Чай, без выходных работаю. Две смены утренние, две вечерние, отсыпной, выходной, и по новой все. Месяцы, годы.

Конец ознакомительного фрагмента.