Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву
Шрифт:
Но другая часть, те, которые называли себя «демократами», хотя и признали меня в качестве лидера, но с огромной внутренней завистью и даже яростью, готовые в любую минуту нанести удар в спину. Они считали, что я во многом перехватил инициативу у Ельцина, оттеснил его от главного политического процесса, «явочным порядком» превратил Верховный Совет России в главную политическую силу. Они откровенно боялись моего политического возвышения не только в России, но и в СССР. Они, эти «демократы», понимая, однако, что от Ельцина, как аналитика новой ситуации, мало пользы, также хотели, чтобы с таким докладом выступил я, глава парламента. Пришлось согласиться — общество ждало новых идей именно от нас, российских парламентариев, — центр политической жизни мощно сдвинулся от Кремля в направлении Парламентского дворца России.
Центральной идеей моего доклада была идея существования своеобразного Общественного договора между народом России и федеральными властями как следствие августовской Революции — эту концепцию я разъяснял и ранее Ельцину, а также парламентариям, в беседах и выступлениях перед ними. При этом мной неизменно подчеркивался тот ограничитель, за которым невозможен этот Общественный договор: во-первых, мы, власть, не должны использовать в качестве инструмента политики обман избирателей по самым разным вопросам; во-вторых, ухудшение материального и социального положения, по сравнению с достигнутым при социализме уровнем.
Как правило, собеседники (или аудитории) соглашались с идеями такого «общественного согласия» (или договора), хотя, возможно, не совсем понимали суть этого вводимого мной в оборот политического термина в данной ситуации. Эту идею я также изложил 24 августа в ходе последнего дня работы Чрезвычайной сессии Верховного Совета России.
«…Уважаемые депутаты! После недавних трагических событий наши задачи, парламента, президента, правительства, усложнились. Па нас легла основная задача по подготовке нового государственно-политического устройства страны, хотя не мы начинали всю эту затею с новым Союзным договором. Очевидно и то, что мы не можем отныне ждать от союзного центра указаний относительно того, как осуществлять экономические реформы. Стало предельно ясно, что мы сами, и только мы сами, можем их провести. При этом следует исходить из немедленной легализации принципа частной собственности, — правда, мы это уже осуществили, но в создавшихся условиях, как представляется, его звучание должно быть иным… Опора на две несущие конструкции (две силы) должна стать как бы основой мощной экономической политики России: это — государственная экономическая деятельность и развитие предпринимательства.
Государственная активность. Она должна воплотиться, во-первых, в нормативном управлении народным хозяйством, не давая ему войти в штопор (хозяйственную разруху); во-вторых, в проведении самой глубокой экономической реформы, суть которой состоит в трансформации всей экономической системы в другую, альтернативную рыночную экономическую систему: в-третьих, всю эту политику следует осуществлять таким образом, чтобы не ухудшить положение общества. Оно нам такого права не предоставило. Нам нужна «смешанная экономика» со всеми видами и формами собственности, включая полное признание частной собственности.
Частнопредпринимательская активность. Это — быстро нарождающаяся функция новою слоя производителей товаров и услуг. Без форсированного развития этой среды невозможно создать рыночную экономическую систему. Хочу напомнить, рынок — это прежде всего конкуренция. Простое наделение кого-то чем-то — это далеко не рынок и не может привести к тем результатам, к которым мы стремимся. Поэтому следует очень осторожно подходить к политике денационализации экономики (политике приватизации). Необходимо создавать рыночные инструменты, в том числе различные банки, иные кредитные институты, кооперативные и акционерные общества, биржи, фонды и т. д.
Этой политике должна предшествовать серьезная законодательная база, создающая инфраструктуру рынка, прежде всего во власти финансовых инструментов. Следовательно, чтобы появился рынок, необходимо обеспечить механизм функционирования — банки, кредитные институты и учреждения, биржи, различного рода финансовые инструменты.
Одновременно осуществлять работу по подготовке к приватизации. Для этого необходимо иметь хорошо подготовленные кадры управляющих (менеджерские кадры), их у нас нет. Если мы будем «передавать» государственные предприятия «кому попало», нас ждет неудача… Указанные две качественно новые экономические функции государства должны быть конкретизированы законодателем совместно с исполнительной властью. Верховный Совет должен, после сегодняшнего завершения Чрезвычайной сессии парламента, сосредоточить свою основную работу в комитетах
Нужна умная, тяжелая, творческая работа. Нужно разобраться и с причинами, и с обстоятельствами, которые привели к ГКЧП. Хотя мы почти неделю занимаемся поисками ответа на этот вопрос, полагаю, что причины — глубже, а переворот мыслился масштабным — мы не знаем ни глубины его, ни основных действующих лиц, остающихся «за кулисами», ни многого другого, что нам надлежит знать, если мы — власть, избранная народом и для служения народу. Поэтому нам следует сформировать Парламентскую комиссию для тщательного расследования этой «темы» — темы ГКЧП. Проект постановления Верховного Совета у вас имеется.
Что касается советов — представительных органов власти, идея их «разогнать» — это глупейшая идея из всех, с которыми нам приходилось встречаться. Советы — это органы народовластия, это суть самоуправления, рождаемые в самых разных обществах на протяжении последних 2,5 тысячи лет. Они упоминаются еще у Аристотеля в его «Политике». Советы, и даже «Верховный Совет», существовали в системе управления городами-государствами Италии, действовали они и в Новгородской республике, Псковской и т. д. Беда — не в советах, а в том, что параллельно советам действовали всесильные партийные комитеты — это райкомы, горкомы, обкомы, крайкомы и т. д., вплоть до ЦК КПСС. Неужели это трудно понять? Поэтому ныне, после разгрома ГКЧП, формируются условия демонтажа системы партийной бюрократии — как параллельной системы власти, когда советы реально становятся на путь трансформации в муниципальную систему.
Далее, у нас имеется вполне определенная ясность, как осуществлять политические трансформации. Это — прежде всего введение принципа разделения властей на всех этажах органов государственной публичной власти. Наверное, мало кто задумывался над тем, почему Президиум Верховного Совета разрешил избрание мэров Москвы и Ленинграда избирателями этих городов? Это и есть иллюстрация муниципализации советов, их исполнительно-распорядительных органов. В дальнейшем следует сосредоточиться на более четком разделении их функций, изучая различный опыт множества стран, хотя этот опыт мы изучали постоянно и стремились его использовать в законодательстве.
Я не могу остановиться подробно на всех вопросах, которые нам предстоит решать в самое ближнее время — их слишком много. Но хотел бы все-таки затронуть еще раз один вопрос, который беспокоит и меня, и вас. Это — вопрос о том, возможен ли в будущем новый государственный переворот? Некоторые из вас говорили о необходимости воздвигнуть вокруг нашего Парламентского дворца мощный стальной забор. Можно, конечно. Но когда Парламентский дворец строили в эпоху развитого социализма, это делали люди далеко не глупые — они не огородили наш дворец металлическим забором, исходя из вечности и незыблемости Российского государства. Они не боялись путчей, восстаний и прочих беспорядков. Нам следует вести дела в стране таким образом, чтобы новая Власть не нуждалась ни в железных, ни в каменных заборах, отделяющих ее (Власть) от народа. А это возможно только в одном случае: если Власть будет слушать народ, обеспечивать интересы народа, жить этими народными интересами и служить народу. Москвичи пришли на помощь Верховному Совету, поверив ему. Нам надо доказать, что эта их вера была не напрасной.