Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву

Хасбулатов Руслан Имранович

Мы с большим трудом достигли договоренностей (я повторяю — «мы», а не «я», как постоянно почему-то утверждают) с пятью или шестью политическими партиями. Мы договорились о том, что будет все-таки созван распущенный, разогнанный Верховный Совет. Пусть этот Верховный Совет выделит из своей среды несколько десятков пользующихся доверием людей депутатов, которые бы подготовили новые выборы Верховного Совета. С этим условием практически все согласились. Было избрано 32 депутата, которым было поручено ушедшим в отставку Верховным Советом этой республики подготовить выборы нового состава Верховного Совета — это была их единственная задача. Но, к сожалению, дело осложнилось. И хотя практически все политические и другие течения и партии пришли к согласию после моего публичного выступления перед населением,

после того как мы призвали по телевидению народ к спокойствию, расходиться по домам и люди отозвались на эти решения и мои призывы — дело было сорвано. Единственная вооруженная группа отставного генерала после моего отлета вновь взяла на вооружение сепаратистские лозунги и, откровенно говоря, стала терроризировать город… Представители этой вооруженной группы идут на достаточно крупные провокации в республике. Эта обстановка сохраняется и сегодня.

Недавно местный институт провел социологический опрос, который показал, что 64 % населения республики не желает выходить из состава России. Вот, собственно, моя роль в этом деле.

Третий вопрос — по Дагестану. В Дагестане сложилась крайне опасная ситуация. Она продолжает существовать, к сожалению, как и во многих других республиках Кавказа и не Кавказа. Вы это знаете. Председатель палаты Национальностей Абдулатипов и Председатель Верховного Совета Дагестана Магомедов просили меня, чтобы я прибыл туда для того, чтобы помочь организовать переговоры между конфликтующими сторонами. Дело в том, что к этому времени проходили в одном из районов два митинга. В одном из них участвовало порядка 50 тысяч человек, в другом — почти 30 тысяч. Кое-где уже начали сверкать горские кинжалы и не только. В общем, обстановка была очень накалена.

Мы прибыли туда с Абдулатиповым и 12 часов вели переговоры вместе с согласительной комиссией, которая была образована ранее. Учитывая опыт Чечено-Ингушетии, мы хотели, чтобы конфликтующие стороны в письменном виде оформили достигнутые нами соглашения. После 12-часовых переговоров нам, кажется, удалось достигнуть определенного компромисса. Во всяком случае, люди с этих противостоящих митингов разошлись. Обстановка там остается достаточно напряженной, но на тот период мы сняли угрожающее положение. Важно, чтобы достигнутые решения были осуществлены властями Республики на «деле».

Депутаты были удовлетворены моими разъяснениями, меня избрали Председателем Верховного Совета достаточно оперативно.

Съезд по моему представлению принял специальное постановление, объявившее незаконными выборы президента и парламента в Чечне. Это постановление базировалось на заключении Комиссии, которая изучала ситуацию в Чечне, условия, в которых были проведены «выборы» и полное игнорирование российских и республиканских законов при проведении этих так называемых выборов президента и парламента Чеченской Республики.

Постановление Съезда народных депутатов Российской Советской Федеративной Социалистической Республики

О признании незаконными выборов, проведанных 27 октября 1991 года в Чечено-Ингушской Республике

Съезд народных депутатов РСФСР постановляет: Признать проведенные в Чечено-Ингушской Республике 27 октября 1991 года выборы в высший орган государственной власти (Верховный Совет) и Президента республики незаконными, а принятые ими акты не подлежащими исполнению.

Председатель Верховного Совета РСФСР Р. И. Хасбулатов

Москва, Кремль, 2 ноября 1991 г.

Проект новой конституции России

С докладом по проекту новой конституции выступил Председатель Конституционной комиссии президент Ельцин. Он сообщил о ходе разработки конституции, ее основных положениях и попросил их одобрить. Съезд согласился с ним и одобрил основные положения будущей конституции, выразив тем самым доверие к будущей конституционной реформе. Съезд потребовал от Президента и Верховного Совета завершения неопределенности в судьбе СССР, скорейшей разработки и утверждения нового союзного договора. Можно сказать, что, несмотря на крупнейшие ошибки президента в формировании

правительства, съезд занял позицию поддержки Ельцина, надеясь на согласованные действия, так необходимые для общества в это время. Я всемерно содействовал такому развитию, направляя депутатские действия и мысли в таком направлении. Меньше всего в эти съездовские дни я желал каких-то противоречий с президентом, хотя вся логика его действий, порою неразумных, подталкивала к ним. Но был один аспект проблемы, который прочно вошел в сознание депутатов, — необходимость преодоления бездействия со стороны президента. Все задавали мне вопрос: чем был занят Ельцин с августа, почему он фактически ничего не делает? Смогут ли Гайдар, Бурбулис и прочие члены «новой команды» Ельцина руководить страной?

Ельцин смог вернуться к власти после изгнания Горбачевым с вершин политического Олимпа, воспользовавшись его же, горбачевской, политикой гласности и демократизации. Разумеется, он жестко критиковал Горбачева за «недостаточный уровень демократии», обещал расширить ее горизонты. Оказавшись же во главе новых демократических институтов власти, созданных тем же самым Горбачевым, хотя и далеко не совершенных — Верховного Совета и съезда народных депутатов, — Ельцин быстро понял, что и физически, и морально не готов работать с парламентом. Ему было невыносимо трудно, буквально мучительно, например, убеждать депутатов (выступающих в режиме «от микрофона») в правильности своих действий и решений, находиться ежедневно под пристальным взором прессы. Я видел, как из месяца в месяц возрастает его раздражение парламентом. И как только представилась реальная юридическая возможность — и снова благодаря серьезным демократическим изменениям конституционного строя, осуществленным Горбачевым, — Ельцин решил избавиться от давящих оков парламента, избравшись президентом России.

Но и этого оказалось мало — ему снова и снова приходилось представать перед парламентариями — такова природа и содержание современных демократических государств и их конституций. Поэтому у него, у Ельцина, — раньше, чем у его помощничков, — возник вопрос: как же ему в конце концов избавиться от «такого парламента», который непрерывно требует от него лично ответов по всем основным вопросам развития страны? Как и каким образом вернуть тот комфортный образ жизни, свойственный руководителям регионов и страны, к каким он привык за 30 лет своей партийной карьеры? Причем таким образом, чтобы внешне создать впечатление о себе, как о «необычайном борце за демократию и справедливость, за свободу и права человека».

Вот здесь, на этом оселке, окончательно сломался этот человек, похоже, никогда не отличавшийся особенной щепетильностью в вопросах морально-нравственного выбора. Попросту говоря, это был человек другой эпохи, совершенно не пригодный для какой-либо серьезной работы в условиях демократического государства.

Цена чеченской авантюры Руцкого

Возможно, ситуация с новым Союзным договором, над которым работали специалисты по заданию Горбачева и Ельцина, получила бы свое позитивное завершение. Если бы не одно событие, которое мы предугадать никак не могли или не смогли. Это вдруг возникший, волей стечения различных обстоятельств, «чеченский фактор».

Суть проблемы заключалась в следующем. Местная власть в лице первого секретаря республиканского комитета КПСС и одновременно главы местного парламента Доку Завгаева поддержала ГКЧП и попыталась сформировать по его указанию местный чрезвычайный орган этого пресловутого ГКЧП. Население с настороженностью ожидало развития событий. Но когда до населения республики поступила информация о позиции руководства России и «Обращение к гражданам России» за подписями Ельцина, Хасбулатова и Силаева, их возмущению не было предела. Напомню, что я был избран депутатом России от города Грозный, они гордились мной — и вдруг такая позиция руководителей Республики — это было предательство! — так полагали мои земляки. И они были правы. Все бросились на центральную площадь, требование было одно — немедленная отставка первого лица, председателя местного верховного совета и одновременно — руководителя комитета КПСС. «Долой партократию, поддержим нашего земляка Хасбулатова!» — вот был лозунг граждан республики.