Полутьма

Эл Софья

– Мне нужно все. Каждый мой чих, что был зафиксирован. Все контакты с тридцать первого декабря и до пятого января. Кто проводил исследования, с кем говорила, завтракала, в какую сторону смотрела, сколько раз ходила в туалет, – шиплю я, со злостью ударяя кулаком в стену.

– Все это подтверждает, что ты не была под внушением, schatz, – спокойно произносит вампир, а я хочу выдрать ему глотку.

Уходят все силы на то, чтобы до боли вцепиться в дверной косяк.

– А люди, что мне их делали? Или перевозчики анализов в лабораторию, м? Или тот, кто распечатывал результаты? – шиплю, чувствуя, как сворачиваются внутренности. – Вы не понимаете. Вы не знаете, что такое, когда тебя рвут на части, –

чувствую, что срываюсь на крик, но не могу остановиться, – я сошла с ума. Двинулась. Это хуже смерти. Я помню каждую минуту проведенную там, как сраную вечность, – чувствую, как мокрые дорожки скользят по щекам, но не позволяю себе сорваться снова, – я столько раз подносила пистолет к своему виску. Но ни разу так и не смогла вышибить из себя эти воспоминания, дядя, – поджав губы, громко сглотнула слюну, – неужели ты думаешь, что что-то может быть страшнее разрывающегося на части тела?

Полковник, белый как мел, не смотрит в мою сторону. А я не могу смотреть на вампира. Никуда не могу. Только смаргиваю пелену перед глазами, возвращая себе спокойствие.

– Так вот, я знаю. Не может. А учитывая, что физически на видео я выгляжу полностью целой, я намерена доказать, что на момент записи находилась под внушением, – вампир напряженно поджимает губы, а я упираюсь лбом в дверной косяк.

– Мне нужны материалы, – тихо шепчу я, – знаю, что там я кажусь более адекватной, чем сейчас. Но я докажу. Я бы никогда не стерла и крупицы из своей памяти. Потому что важно все, – слюна уходит тяжело по глотке, а я морщусь, возвращаясь обратно, – я что-то нашла. Что-то слишком важное. Не поняла этого, но оно было у меня в руках.

– Я не смогу вернуть тебе память, – тихий голос вампира заставил подпрыгнуть на месте, задыхаясь.

– Уверена, что все, что мне нужно, есть в моих материалах под грифом «секретно», – ухватившись пальцами за шею, судорожно вздыхаю, – а пока я ищу доказательства внушения, мне придется попросить вас заняться копанием в моем грязном белье.

Глава 16

Четыре года назад

Торжественно вынесенный диагноз «правосторонняя пневмония», по-моему, даже обрадовал дядю. Серьезно. Мой старикан с удовольствием запер меня в госпитале, выписав пропуск на Дашку, и дважды в день торжественно начищал мандарины возле моей кровати. У него даже лицо порозовело. Не то чтобы в пятьдесят с хвостиком можно быть старым, но сейчас полковник больше походил на себя в молодости, чем последние пять лет. Запретив мне работать и таская книги исключительно художественного содержания, дядя упорно двигался к своей мечте – разрушить мой проект. Другие группы благополучно выполняли функции группы А, о чем каждый раз полковник не забывал упомянуть. Мол, его девочка могла бы и дома посидеть с бумажками, управляя всем этим процессом без «погружения».

Проблема в том, что даже сам человек за все время существования мира не был изучен окончательно. Что говорить о вампирах, которых больше препарировали как лягушек, не задумываясь о вопросах внутреннего устройства. Ведь это сложный, хоть и мертвый, но думающий организм. Да, мы назвали это «феноменом», но ведь были и рожденные вампиры. А если существо растет, дышит и питается – то оно живое. Конечно, считалось, что вампирам не свойственна смерть, но ведь если его разрушали солнечные лучи, то, вполне возможно, вампиры были не «бессмертными», а просто более долгоживущими? Но всю эту философию трогать как раз было опасно. Ведь в этом случае каждый раз начинаешь приравнивать их к людям.

Нужно было оставаться в полях. Продолжать взаимообучение, в этом я была уверена. А сидя в кабинете я сделаю лишь то же, что и мой отец – остановлю едва показавшиеся из-под земли листики,

решив, что это финал растения, что на самом деле может принести большие и сочные плоды.

Тем более, что в отличие от вампиров, времени у нас было в обрез.

Поэтому два раза в день стабильно я пыталась отпроситься у врача домой. Но тот был непреклонен. Пятно в легких появилось давно и было достаточно запущенным, а вследствие постоянных простуд и случился такой рецидив. Поэтому пятый день единственным моим развлечением было невидящим взглядом перелистывать страницы романа, что я с удовольствием прочла бы на воле. Температура спала практически на нет вчера, и я считала себя достаточно здоровой до попыток подняться с кровати. В такие моменты я, покачиваясь, шла, удерживаясь за стенки, в уборную и проклинала собственную слабость.

Из плюсов лишь тишина и отдельная палата. Из минусов – все остальное. Исследования сейчас проходили ставшим стандартным ритуалом перед сном. Пересчитать, все ли трещины на потолке на месте. Если что, на посеревшей побелке их было тридцать пять маленьких и три размером больше ладони. По жужжанию определить биологический период мух на окне. Слушать шаги медсестры по коридору и прогнозировать остроту боли укола завтра утром. Ну и мое любимое, по утихшему запаху столовки угадать, чем кормили сегодня на обед, что я стабильно просыпаю.

Луна светила сегодня удивительно ярко, поэтому количество трещин сошлось с первого раза. Разочарованно вздохнув, сползла ниже, накрываясь кусачим одеялом по самое горло. Дурацкая привычка и в жару, и в холод спать под ватным добавляла остроты моей ночной бессоннице. Эхо знакомого, едва слышного касания мягкой подошвы о больничную плитку вызвало лишний удар сердца. Очень хочется по-детски притвориться спящей. Даже на секунду закрываю глаза, поддавшись слабости.

Но разве можно так просто обмануть вампира?

Поэтому, на всякий случай отхлебнув из верной бутылочки с надписью «концентрат 47» (моя новая разработка, сжиженная сыворотка), до хруста в кончиках пальцев вытягиваю ноги. Дверь открывается на секунду, позволяя искусственному свету из коридора проникнуть в палату, на мгновение очертив контуры вампира.

Не решаюсь заговорить первой. В последнее время мы общались лишь на заданиях, и то по делу. Наверное, только сейчас стала понимать, насколько много посторонних тем цепляли раньше. Конечно, они не мешали основной миссии, ведь именно в таких разговорах мы с вампиром лучше понимали логику мыслей и чувств друг друга.

Поэтому я это и прекратила.

Вампир никогда бы не пошел на это. Не поставил миссию под угрозу из-за какой-то внутренней слабости. Но я старательно уговаривала себя, что это временно. Надо признать, что достаточно успешно. Ведь сейчас продолжала смотреть в потолок, ощущая каждой клеточкой тела приближение хищника.

Мягкое движение стула. Почти неслышное, но достаточное для того, чтобы кровь прилила к лицу. Скрип подошвы и короткий стул ножек, когда вампир опустился на него. Шорох одежды. Движение ткани по его телу. Не смотрю, но прекрасно знаю, что вампир облокотился на колени, а футболка плотно обхватила мышцы на его руках. От этой картины в мозгу, подкрепленной ароматом его парфюма, кружится голова.

Я соскучилась.

Нервная дрожь касается кончиков пальцев, а тугой ком, что стоял в горле, превращается в жар и стремительно направляется в низ живота, цепляя все на своем пути. Огонь собственной глупости расползается по телу, вступая в вечную борьбу между чувствами и разумом. Звук его дыхания принуждает разум биться в панике, крича глупому телу, что он не человек.

Очередной удар сердца звуковой волной гудящей в венах крови глушит его.

– Что случилось? – разлепив наконец сросшиеся друг с другом губы, выжимаю из себя привычную фразу.