Полувековой опыт выживания в критической ситуации
Шрифт:
После того, как А. А. Васильев ушёл из жизни, его клиника, которая в то время находилась в городе Капотня Московской области и успешно работала, просуществовала недолго. Волей Минздрава СССР её закрыли, а метод операций А. А. Васильева оставили только в литературе. Однако при этом остались клиники и методы хирургического лечения НЯК, после которых пациентам обещали 15–20 лет жизни на инвалидности с постоянной стомой, а в тяжёлых случаях, как у меня, и с несколькими. Хотя даже оппоненты А.
По мнению А. А. Васильева, началом моей болезни мог быть сильный стресс в детстве, когда в период оккупации города Крымска Краснодарского края, где я жил у бабушки, немцы чуть не расстреляли нашу семью. А толчком к активному развитию НЯК стало отравление на химическом полигоне, где я как слушатель Военной Академии химической защиты участвовал в испытании отравляющих веществ.
Чтобы быть точным, укажу название операции так, как оно было записано в выписке из клиники: «тотальная колэктомия с наложением илеоректального анастомоза».
Подробно о сути именно моей операции рассказал мне А. А. Васильев, а потом я видел фильм об аналогичной операции на симпозиуме врачей, где А. А. Васильев демонстрировал нескольких своих пациентов, в том числе и меня.
На первом этапе лечения мне удалили весь толстый кишечник, прилегающую к нему часть прямой кишки (примерно, половину) и одну прилегающую петлю тонкого кишечника, так как она тоже была поражена. Ещё из одной петли была сшита ампула прямой кишки, которая была поставлена между остатком тонкого кишечника и остатком прямой кишки. Для облегчения заживления всех этих швов из тонкого кишечника в живот была выведена стома, которую удалили через месяц после первой операции. После этого всего через одну неделю я был выписан из клиники с инвалидностью второй группы, которая была снята через год. И далее пошли долгая счастливая семейная жизнь, интересная успешная работа, нормальные жизненные достижения.
Чтобы подтвердить сказанное выше о сути операции, я привожу в приложении копию рентгеновского снимка моего кишечника с контрастным веществом. На снимке даже неспециалисту видно, что получилось в животе после операции и реконструкции кишечника. Как видно, толстый кишечник отсутствует. Внизу видна ампула прямой кишки, сшитая из одной петли тонкого кишечника. На снимке внизу не видно прямой кишки, её оставшаяся часть – не более 12–13 сантиметров. А суммарно оставшаяся в животе часть кишечника составляет менее четверти от
Я это продемонстрировал для того, чтобы понятны были мои слова, что далее, после операции, моя жизнь проходила в экстремальных условиях количественного и качественного дефицита кишечника.
Кстати, о толстой кишке. После операции А. А. Васильев в шутку сказал, что худа без добра не бывает, и поскольку он удалил у меня толстый кишечник, от которого человек часто получает огромное количество неприятностей и болезней, а я этого избегу, мне нужно жить минимум 100 лет. Я ему это пообещал.
Шутка шуткой, но обещание было дано, и далее жизнь моя шла и идёт под девизом: «Жить не менее? чем до 100 лет!»
Первые годы традиционного лечения. Проблемы спаечной болезни кишечника
Вся моя жизнь в 1964 году, т. е. в мои 27 лет, разделилась на до и после операции. Принципы лечения, которые я использовал до операции, применять в полном объёме уже было нельзя. Пришлось формировать новые.
Основные подходы к организации жизни, питанию, лечению и применению лечебных препаратов сформулировал мне А. А. Васильев. Главным в его логике было привлечение больного, в данном случае меня, к процессу лечения, если в таковом возникала необходимость. Он не жалел времени на то, чтобы объяснять мне принципы действия и влияние его конкретных рекомендаций на организм, добивался, чтобы я внимательно следил за реакцией организма на каждое назначение. Поэтому я понимал, что должно было происходить в организме при том или ином воздействии на него, и иногда вместе с врачом корректировал эти действия.
К сожалению, после моей операции А. А. Васильев прожил недолго. И мне пришлось взаимодействовать с врачами, зачастую не находя взаимопонимания и поэтому отказываясь от некоторых рекомендаций. Основная причина была в том, что на мои вопросы врачи довольно резко отвечали, что мне в логику их рекомендаций лезть не следует, надо просто их принимать. Но я часто обращал внимание на то, что эти рекомендации, препараты, объём и сроки их применения были рассчитаны на лечение пациентов, имеющих в наличии весь кишечник. И это была не вина данного конкретного врача, а просто элементарное незнание того, что произошло в моём животе и в организме в результате удаления такой значительной части кишечника. Ведь иногда были буквально комичные моменты. Например, после многих лет отсутствия толстого кишечника опытные специалисты «находили» у меня этот кишечник и записывали в истории болезни, что он «без изменения».
Конец ознакомительного фрагмента.