Полужизни

Ханна Софи

Нет, не желаю я представлять, как все было!

– Я много раз это анализировала, – глухо говорит Мэри. – Мужчина звонит в службу спасения и заявляет: на его глазах только что повесилась молодая женщина. Что бы ты подумала, окажись на месте оператора? Наверняка решила бы, что мужчина сперва попробовал ее спасти и лишь потом вызвал «скорую». Однако, выяснив, что несчастная до сих пор в петле, а он тратит драгоценное время на разговоры, я бы точно велела немедленно вернуться и принять меры.

Я морщусь.

– Ну, что теперь думаешь о любимом? О человеке,

который спасает умирающую женщину только по подсказке оператора, о человеке, который угрожает мне изощренно гнусным способом? Ты в курсе, что Эйден описал меня полиции в мельчайших подробностях, вплоть до родимого пятна? – Мэри тычет в островок темной кожи под нижней губой и закуривает очередную сигарету. – Таким образом Эйден сообщает: я на прицеле. Если скажет полицейским, что задушил меня, как они поступят, обнаружив жертву живой и здоровой? Насчет здоровья, впрочем, я загнула: курю столько, что наверняка рак легких не за горами. Полицейские от избытка ума не страдают. Эйден заранее знал: едва выяснив, какая чушь его покаянная история, они кинутся его успокаивать. «Бедняга, – подумают в полиции, – умом повредился!» Эйден был так убедителен, что полицейские навещали меня уже дважды. Даже трижды. «Вдруг Эйден прав? – рассуждают они. – Вообще-то мы беседовали с женщиной, которую он якобы убил, но лучше перепроверить...» Потом появляешься ты и тоже рассказываешь о его «признании»...

Мэри встает, наматывает темную прядь на руку и с силой дергает.

– Ублюдок! Знал ведь, что такое коварство напугает меня больше, чем откровенные угрозы! О моей смерти говорят как о чем-то уже свершившемся... Представь, что я при этом чувствую!

– Зачем?

Во взгляде Мэри непонимание.

– Зачем Эйдену тебя пугать? Зачем убивать?

– Поедешь со мной в одно место?

– Нет! Куда? – невпопад спрашиваю я, а в голове крутится совет Чарли Зэйлер: «К Мэри ездить ни в коем случае не надо».

– В Виллерс. (Это название я видела на кухонном полотенце Мэри.) В школу, где я училась. На ее территории есть Гарстед-коттедж, такой маленький домик, иногда я в нем работаю. А раньше там любила писать Марта, ее родители арендовали его у администрации школы. Там спокойно и безопасно. Я говорила, что Марта была писательницей?

– Нет.

Мэри тяжело вздыхает и трет виски кончиками пальцев.

– Значит, ты не в курсе, при каких обстоятельствах встретились Эйден и Марта?

– Разумеется, нет. Почему Марта повесилась?

– Поехали в Виллерс. Ты должна кое-что увидеть, если хочешь знать правду обо мне, Марте и Эйдене.

12

5/03/2008

– Все, что мне известно, я уже сообщил детективу Даннингу, – заявил Саймон сержанту Корал Милуорд.

Нил Даннинг сидел рядом с ней, обхватив локти, и опять благоухал водорослями и шипром. «Он будто в смирительной рубашке! – подумал Саймон. – А лосьон после бритья – его разрешенное законом химическое оружие».

Накануне вечером Даннинг допрашивал Чарли и Саймона и вместе, и порознь, причем каждый

раз выбирал кабинет грязнее предыдущего. Нынешний был размером с туалетную кабинку, а на полу топорщилось что-то жесткое, похожее на пучки щетины. Плотные волоски с бурыми концами обрамляли темные проплешины посреди кабинета, который, помимо грязи и уродства, отличался духотой. Все присутствующие потели, но Саймон – особенно сильно. Впрочем, его это ничуть не волновало. Надоело сдерживаться! Скрывать он больше ничего не будет, и мерзкий запах в том числе.

– Нет смысла задавать те же вопросы, мы оба уже все рассказали.

Саймон отлично знал, какие факты Чарли утаила – посмертный портрет некой Марты Вайерс кисти Мэри Трелиз и «стену позора» в спальне Рут Басси. Саймон понимал, что Чарли неловко, поэтому она так и не решилась на полную откровенность. Вряд ли Марта Вайерс связана с убийством, которое расследуют Даннинг и Милуорд. Чарли не желала выставлять себя на посмешище, а еще меньше – говорить с недружелюбными чужаками о коллекции Басси. Пришлось бы объяснять, почему два года назад она была под прицелом прессы, а эту тему Чарли ненавидит.

Покрывать ложь Саймону было неловко: даже говнюк Даннинг имеет право заниматься расследованием беспрепятственно. С другой стороны, если бы Даннинг счел заслуживающей внимания линию Басси – Трелиз, он узнал бы и о Марте Вайерс, и о коллекции Басси и тогда решил бы, важны они или нет.

Накануне Даннинга интересовало лишь «ненормальное» поведение Саймона в понедельник. Детектив-констебль использовал это слово даже после того, как Саймон объяснил, что за рамки служебных полномочий выходит регулярно. Надо же, как бывает в жизни! Саймон и не предполагал, что попадет в подобную ситуацию и станет потчевать детектива байками о своей лихости, дабы доказать, что «ненормальные» поступки он совершает постоянно, но к насильственной смерти они ни разу не приводили.

Саймон понимал: на самом деле Даннинг вовсе не подозревает его в убийстве Джеммы Краудер, а лишь пугает. А Корал Милуорд что за птица? Эдакая пышка средних лет с короткими белокурыми кудряшками, тремя тонкими золотыми цепочками на шее и тремя же кольцами с розовой камеей на пальцах. «Ногти короткие, а камея наверняка коралловая, в честь имени», – отметил Саймон. Прежде он с детективом-сержантом Милуорд не сталкивался. В отличие от Даннинга она постоянно улыбалась.

– А вы никогда не просите свидетелей повторить показания? – спросила Милуорд.

«Выговор мягкий, выросла где-то на западе», – подумал Саймон.

– Спасибо, что назвали свидетелями, а не подозреваемыми, – вслух поблагодарил он.

– Стараюсь быть тактичной, – улыбнулась Милуорд. – Хочу показать вам фотографию.

– Лена Смита? – поинтересовался Саймон.

– Нет.

– Покажите мне фотографию Смита, тогда я смогу определить, действительно ли это наш знакомый Эйден Сид.

– У нас нет фотографии Лена Смита, – нехотя призналась Милуорд.

– Потому что Лена Смита не существует. Вы нашли Сида? Вы его искали?