Полведра студёной крови

Мичурин Артем

Глава 15

От босса я возвращался удовлетворённый во всех отношениях. Огромную дыру в бюджете, прожранную ткачёвскими хотелками, я подлатал, а подзабытые представления о женских особях человека удалось обновить так, что они заиграли новыми красками. Теперь предстояло разобрать кучу барахла и подготовить всё к отъезду.

Напарник мой тоже, видимо, был преисполнен оптимизма. Я ожидал, что Ткач начнёт сушить мне мозг по поводу моего внезапного отсутствия, но он занимался тем, что, как ребёнок игрушки, перебирал и перекладывал

наши покупки. Ими был завален весь пол и даже топчан. Ткач лишь обернулся и бросил мне мимоходом, будто я только что выходил поссать и вернулся:

– На спички не наступи и соль не просыпь. Она там, в углу у печки стоит.

– Боишься, поссоримся?

– Я в приметы верю.

– Даже не спросишь, где я был?

– Босса полировал?

– А ты смышлёный, иногда. Заканчивай играться, выезжаем.

– Что за спешка? Саманте не понравилось?

– Шутишь? Я, можно сказать, от алтаря сбежал. Но дело не в этом. Нужно проведать тут одного проходимца, что даёт добро на посещение нужных нам с тобой мест. Я особо в эту херню не верю, но тот чмырь может рассказать что-то полезное.

– Тогда уже нужно начинать грузить всё барахло на сани, а печка пока ещё горячая.

– Печка? Ты бы ещё всю свою мебель с собой взял.

– Будет надо, и возьму. А без буржуйки в палатке вымерзнем к чертям.

– Ладно, хер с тобой. Всё одно не мне тащить. Выноси её сам, на морозе остынет. А лыжи где?

– Вон у стены стоят.

Узнав, что нам придётся завернуть в Подгорный лог, чтобы обзавестись пропуском в неизведанный мир Уральских гор, Ткач даже не ворчал, а наоборот, только обрадовался. Пару дней назад я бы и упоминать об этом шамане не стал, посрав на рекомендации Саманты, но блуждания между Березниками и Соликамском сделали из меня того ещё суеверного параноика. Хотя в этом вопросе Ткач далеко впереди. Похоже, уверовал он во всё, во что только можно уверовать. Не удивлюсь, если у него под фуфайкой висит и нательный крест, и звезда Давида, и пучок оберегов на все случаи жизни.

Суетясь и пререкаясь, часам к десяти мы наконец упаковали все пожитки на сани.

– Так, – Ткач поправил капюшон, – печка, гречка, прочее – вроде всё на местах. А с ездовыми что?

– А что с ними?

– Так они цепями скованы. Непорядок.

– Километров десять от города отъедем и раскуём. Иначе разбегутся ночью.

– Лады, – махнул рукой напарник и отправился в бойлерную, где под провалившейся крышей ютились шесть ездовых, а я надел лыжи и сделал пробный круг. Снег в ноябре тут уже достаточно глубокий и рыхлый. Здесь, в городской черте, ещё ничего, а в лесу тяжело идти будет. Но ждать, пока наст затвердеет, тут нам никто не даст. Можно было бы перекантоваться у Ольги с месячишко. Так ведь другая напасть – морозы ударят. Хрен редьки не слаще, а время потеряем.

Ткач уже после того, как запряг ездовых, заставил меня присесть на дорожку. Снова он с этими приметами и верованиями. «На посошок», дождичек в дорогу и прочая ерунда. Вместо дождичка в дорогу начался снегопад, подсыпавший и без того уже солидные сугробы, по которым,

впрочем, и мы с Ткачом, и сани скользили легко. Оказывается, надо было только войти в ритм. А вот ездовые бежали, проваливаясь по щиколотку, несмотря на снегоступы. Цепи, заставляющие наших эрзац-лаек семенить, тоже не добавляли скорости.

Надолго ли их хватит?

В Подгорный лог вкатились к обеду. Это не поселок даже, а всего лишь несколько домов, которых не хватало и на одну полноценную улицу. Выстроились они по левую сторону дороги. По другую же извивался местами пологий овраг, в котором и протекала мелкая речка Подгорный лог, давшая название поселению.

Отевах жил чуть поодаль на возвышении. Прямо за его обнесённым высоким забором домом располагалось капище, скрытое от чужих глаз грядой камней и плотными зарослями ивняка.

Сразу туда мы не пошли, а постучались в дом, из печной трубы которого струился дымок. Хотелось разузнать что-нибудь про шамана. И мы разузнали.

Оказывается, зовут его Сергей Собакин, а Отевах вроде бы погоняло. Сам он не из манси, а полукровка. И поэтому, как часто бывает у полукровок, презирает своих манси и ненавидит соликамских. Мне подумалось – может, от этого он и стращает всех горожан карами небесными? Мужичок, поделившийся с нами разведданными, к шаману тёплых чувств явно не питал, но при этом говорил шёпотом и с большой осторожностью, словно боялся сболтнуть лишнего.

Услышанное лишь подтвердило мои догадки относительно шарлатанства, о чём я и сообщил Ткачу. Но тот с ходу отмёл предложение по-быстрому допросить шамана на предмет мистической хуеты в тайге и продолжить путь:

– Ни за что! Только после обряда.

– Бля, Алексей, это же банальное кидалово.

– Не обеднеешь.

– Как сказать.

– Слушай, – нацелил он в меня указательный палец, – не веришь – дело твоё, а я верю. Если он шут гороховый, так и что с того? Хуже не сделает. А если настоящий шаман, так его шаманство может жизнь нам спасти.

– Слышал бы ты себя в прошлом году.

– Вот именно, что в прошлом. Я за это время такого понасмотрелся – не приведи господи. Вон, – указал Ткач на потирающих скованные кандалами ноги рабынь, – давай у местных спросим, они лучше знают.

– Да, конечно, ещё с ветром поговори.

– Ты, – поднял Ткач за шиворот скуластую плоскомордую девку, – по-нашему балакаешь? Ну?!

Та, напуганная, сжалась в комок и часто затрясла головой.

– Что скажешь про здешнего шамана? Отевах. Слыхала о таком?

Ездовая захлопала раскосыми глазами, переводя взгляд с Ткача на меня и обратно.

– Говори, не бойся, – дал я отмашку.

– Отевах злой, – начала та, будто выплёвывая слова. – Тёмный шаман. Он предал свой род, предал племя. Теперь Шайтан – его племя.

– Да мне один хуй, – парировал Ткач. – Главное, чтобы работало. Есть у этого Отеваха силы?

– Силы есть, – прищурила рассказчица глаза, отчего те превратились в узкие чёрные щёлки. – Большие силы.

Она хотела сказать что-то ещё, но Ткач её прервал: