Полвека с небом
Шрифт:
Бой я выиграл. Не стану пересказывать, как все происходило. Приведу лучше слова командующего армией Красовского, присутствовавшего тогда среди других летчиков на аэродроме. Вот что он писал позже в своих воспоминаниях:
«Чтобы восстановить престиж отечественного самолета, Савицкий решил провести показательный учебный бой… Схватка состоялась на глазах многих летчиков. Савицкий — мастер высшего пилотажа — убедил всех, что, „як“ — отличный самолет. Весь бой он провел на вертикалях…
Командир дивизии «прижал» своего «противника» к земле и закончил воздушный «бой» победой. Затем полковник собрал летчиков и произвел разбор «боя».
— Можно ли успешно вести воздушный бой на Як-1?
И сам
— Можно не только воевать, но и побеждать врага. Для этого требуется лишь смелость и мастерство.
Мне никогда не приходилось слышать более убедительной беседы командира со своими подчиненными, чем эта ».
Добавлю одно: и Силин, и другие летчики не просто поверили в машину Яковлева, но и полюбили ее за превосходные качества, которые она проявляла в бою. Былой престиж «аэрокобр» в глазах летчиков изрядно потускнел. Хотя машина, надо сказать, была неплохая и воевать на них — хочешь не хочешь — приходилось. В то время был дорог каждый боевой самолет. А такие асы, как Силин, наглядно доказывали, что успешно драться с врагом можно было и на американских истребителях. Были бы, как выразился Степан Акимович Красовский, смелость и мастерство…
Мужества, впрочем, нашим летчикам было не занимать. Вполне хватало большинству из них и мастерства. Однажды, к примеру, четверка наших истребителей вступила в бой с двадцатью четырьмя «мессершмиттами». Даже не верится теперь, но факт остается фактом. Немцы, потеряв в бою пять машин, так и ушли к себе на аэродром, что называется, несолоно хлебавши: четверка «яков» вышла из сражения без потерь. Ведущим ее был капитан А. И. Новиков.
Александр Иванович Новиков умел если не все, то почти все, что необходимо летчику для победы над противником в воздухе. Летчик и боец он, прямо надо сказать, самого высокого класса. Казалось, никакая неожиданность, никакой самый нестандартный оборот дела в бою не могли его сбить с толку. Он умел в считанные мгновения найти нужный выход, принять единственно верное решение в сложной ситуации. Помню нашу с ним штурмовку вражеского аэродрома в Щиграх…
Обычно мы прикрывали штурмовики непосредственно во время их боевой работы. Метод этот являлся общепринятым и широко распространенным. Но имелся в нем один существенный, на мой взгляд, изъян. Истребители при подобной тактике утрачивали свои преимущества — скорость и маневренность. А это нередко вело к неоправданным потерям.
И вот задумал я один вариант. А что, если связать боем немецкие истребители заранее, не допустить их к месту штурмовки, дав тем самым нашим «илам» возможность свободно и без помех делать свое дело? Доложил я о своей идее командарму Красовскому.
— А штурмовики, что же, вообще без прикрытия останутся? — спросил Степан Акимович. — Ведь помимо тех «мессеров», что вы свяжете на подходе или над аэродромом, где они базируются, в воздухе могут оказаться и другие.
— На такой случай какую-то часть истребителей можно оставить для прикрытия штурмовиков. А основные силы использовать как задумано. Пользы, убежден, будет больше, а потерь меньше.
Красовский в конце концов дал согласие испытать новую тактику.
В процессе подготовки выбор пал на основной аэродром немцев в Щиграх. Именно там была сосредоточена наиболее значительная часть фашистских истребителей. Согласовали время. Мы вылетаем первыми и связываем немцев боем. А штурмовики вскоре после нас, но точно в назначенный срок спокойно идут к своим целям — работать.
В штурмовке аэродрома предстояло участвовать 17-му истребительному полку, в котором тогда воевал Новиков. Всего в воздух подняли двадцать четыре истребителя. Ударную группу вел Новиков, а я шел ведущим группы прикрытия. При подлете к Щиграм у немцев сработало четко поставленное визуальное наблюдение за воздухом,
Но Новиков, не теряя ни секунды, с ходу пошел в атаку и срезал прямо над аэродромом первого «мессера». За ним вспыхнул второй. Оба Ме-109 упали на взлетную полосу, загородив ее горящими обломками. На втором заходе группа Новикова подожгла на земле еще несколько вражеских машин. Ни один немец так и не сумел подняться с аэродрома.
А штурмовики тем временем без помех делали свое дело. Несколько «яков», которые на всякий случай прикрывали их, остались без работы: немецких истребителей в воздухе не оказалось. Таким образом, потерь ни у штурмовиков, ни у нас не было.
Новая тактика полностью оправдала себя и получила вскоре широкое распространение. Противнику пришлось рассредоточивать свои истребители сразу на нескольких аэродромах, а кроме того, вести непрерывное барражирование в воздухе.
Пытались и немцы штурмовать наши аэродромы. Но мы, предугадав подобные действия, успели оборудовать в разных местах отвлекающие ложные аэродромы, куда и пришлась основная часть ударов противника.
Однако в целом обстановка на советско-германском фронте летом 1942 года складывалась в пользу противника. Ослабленные неудачами под Харьковом наши войска отказались от наступательных действий и вновь, как и летом сорок первого, были вынуждены перейти к стратегической обороне. В июне противник вышел к Воронежу, верхнему течению Дона и оккупировал Донбасс. К середине июля немцы прорвали оборону между Доном и Северским Донцом, получив возможность двинуть свои главные силы на Кавказ и к Волге. На сталинградском направлении фашистам удалось сосредоточить около 30 дивизий и большое количество авиации. Чтобы противостоять наступлению врага, был создан Сталинградский фронт, в состав которого вошли четыре общевойсковые армии и 8-я воздушная армия под командованием генерала Т. Т. Хрюкина.
Глубокий прорыв противника на кавказском и сталинградском направлениях резко обострил общую обстановку, и в конце июля Народный комиссар Сталин подписал исторический приказ № 227, в котором говорилось: «Ни шагу назад!»
Суровые слова, но и время было суровое. Все понимали: надо выстоять. Выстоять во что бы то ни стало. И страна, народ делали все, что было в человеческих силах.
Особую роль советское командование отводило дальнейшему развитию и укреплению наших ВВС. Летом сорок второго началось формирование авиационных корпусов резерва ВГК. В состав их входило от двух до четырех дивизий. Штаты истребительных полков возросли с 22 до 32 самолетов. Изменился и состав звена: теперь оно состояло из двух пар истребителей.
В целях повышения результативности боевых действий авиации был издан ряд приказов НКО и ВВС. Один из них непосредственно касался нас, летчиков-истребителей. В нем, в частности, говорилось:
«Считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором истребители имели встречу с воздушным противником и вели с ним воздушный бой, а при выполнении задачи по прикрытию штурмовиков и бомбардировщиков считать боевым вылетом только такой вылет, при котором штурмовики и бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак истребителей противника» [1] .
1
Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. М., 1968. С. 108.