Полвойны
Шрифт:
К востоку люди Верховного Короля пытались выстроить стену щитов. Колл увидел воина, который бежал вперед, поднимая свой меч. Очень храбро, но это была стена из паутины. Из кучки щитов вокруг носовой фигуры Южного Ветра раздался резкий стук, и несостоявшийся герой упал, а из строя позади него повыбивало щиты, словно кто-то щелкал по монеткам.
— Бесполезно, – сказала Скифр, прижимая эльфийское оружие к щеке. Коллу хотелось заплакать, и он заткнул уши пальцами. Еще один глухой удар. Еще один хвост дыма. Снова грохот, сотрясающий
Конечно, они гибли. Как люди могут сражаться с мощью, которая разбила Бога? Мечи и луки были бесполезны. Храбрость и слава были бесполезны. Непобедимая армия Верховного Короля обезумела и беспорядочно мчалась по дороге и полям. Им было все равно, куда бежать, лишь бы подальше от Оплота Байла. Они без разбору бежали по лагерю, разбрасывая снаряжение, преследуемые кричащими шендами и безжалостным эльфийским оружием. Паника обратила людей с единой целью в животных вовсе без цели.
Искоса глядя в рассветный туман, Колл заметил новое движение: из леса неподалеку от покинутой деревни высыпали лошади.
— Всадники, – указал он.
Скифр опустила эльфийское оружие и разразилась хохотом.
— Ха! Если мой глаз на знамения меня не обманывает, то это моя лучшая ученица за работой. Колючка не из тех, кто пропускает драку.
— Это не драка, – пробормотал Колл. – Это резня.
— Резню Колючка тоже не пропускает.
Скифр выпрямилась, потянувшись посмотреть вокруг, и на ее шее сморщились ожоги. Повсюду могучее войско Праматери Вексен раскидывали, как солому на ветру. Среди воинов двигались всадники Колючки, мерцала сталь, они рубили и гнали отступавших по черневшим развалинам деревни дальше на север.
— Ух. – Она вытащила цилиндр из эльфийского орудия и бросила его обратно Коллу, тот в панике зажонглировал им, пока наконец не прижал отчаянно к груди. – Похоже, день за нами.
Медленно, слабо, нерешительно, как мотылек вылезает из своего кокона, Скара оттолкнула вялую руку Рэйта и, опираясь на его щит, пошатываясь, поднялась на ноги.
Все звуки казались чуждыми. Визги и вопли, крики птиц. Снова и снова трескучий лай эльфийского оружия. Но далеко, словно все происходило в другое время и в другом месте.
Мать Скаер стояла и потирала избитое плечо. С гримасой отвращения она бросила все еще дымящуюся реликвию на землю.
— Моя королева, вы ранены? – Голос Синего Дженнера. Скаре понадобилось некоторое время, чтобы понять, что он обращается к ней. Она глупо оглядела себя. Кольчугу перекосило, и Скара попыталась ее расправить, стряхнула с бока грязь.
— Испачкалась, – пробормотала она, словно это имело значение. Язык неуклюже шевелился в пересохшем рту, пока она удивленно смотрела на поле битвы. Если это можно было назвать битвой.
Полоса
Отец Ярви смотрел на поверженные тела Спутников Иллинга, держа одной рукой свой эльфийский посох, свое эльфийское оружие. Не хмурясь и не улыбаясь. Не рыдая и не смеясь. На его лице застыло напускное спокойствие. Как у ремесленника, вполне довольного своей утренней работой.
— Встаньте, Мать Эдвин, – сказал он.
Среди трупов поднялась голова министра, рыжие волосы прилипли к черепу от спекшейся крови.
— Что вы наделали? – Она устало и недоверчиво уставилась на Ярви, по ее испачканному лицу текли слезы. – Что вы наделали?
Ярви схватил ее иссохшей рукой за плащ и поднял.
— В точности то, в чем вы меня обвиняли! – прорычал он. – Где же ваш суд? Где присяжные? Кто теперь будет меня судить? – Он треснул эльфийским посохом – эльфийским оружием – ей по лицу, и она упала, съежившись, среди тел.
Один из них каким-то образом встал, пошатываясь и удивленно моргая, словно человек, очнувшийся ото сна. Воренхольд, хотя теперь Скара его едва узнала. Его кольчуга была порвана, как накидка нищего, остатки щита свисали с погнутого обода, пол-лица было исцарапано и окровавлено, одно ухо оторвано, а руки, которая раньше держала копье, не было по локоть.
Он нащупал рог на поясе, поднял его, словно собирался дунуть, но заметил, что мундштук сломан.
— Что случилось? – пробормотал он.
— Твоя смерть. – Горм положил руку ему на плечо и мягко поставил на колени. Потом взмахнул мечом, и голова Воренхольда покатилась прочь.
— Где Иллинг? – пробормотала Скара, ковыляя к трупам. Боги, она с трудом отличала одного от другого. Те, кто так гордо стоял еще совсем недавно, превратились в кучу потрохов. Наверное, ей следовало чувствовать триумф, но она чувствовала лишь ужас.
— Это конец мира, – прошептала она.
Во всяком случае конец того мира, который она знала. Сила перестала быть силой. Определенность покрылась туманом сомнений.
— Осторожно, моя королева, – пробормотал Рэйт, но она его почти не слышала, уж не говоря о том, чтобы обращать на него внимание.
Она увидела тело Светлого Иллинга, зажатое среди других – с широко раскинутыми руками, с подогнутой ногой, в потемневшей от крови кольчуге.
Она подкралась ближе. Увидела гладкую щеку и длинный шрам, что оставил ему Утил.
Еще ближе – зачарованно, испуганно. Она увидела легкую вежливую улыбку на его пухлых губах, даже в смерти.
Она наклонилась над ним. Всё те же бесцветные глаза, преследовавшие ее во снах с той самой ночи в Лесу. С той ночи, когда она поклялась отомстить.