Полярис
Шрифт:
– Прошу прощения, капитан, но я не понимаю вопроса.
– Вы должны были стартовать к Индиго шесть дней назад. Вместо этого вы дрейфуете в окрестностях Дельты К, вернее, там, где раньше была Дельта К. Что произошло?
– Не знаю, капитан.
– Тебя кто-то выключил, Кейдж?
– Мне об этом неизвестно.
Мигель заглянул в черный ящик. Возможно, кто-то отсоединил один из главных контуров без ведома Кейдж, отключив ее. Но если так, зачем подсоединять его обратно, не включая искина? Кому это вообще могло понадобиться?
– Кейдж, каковы твои последние
– Мы готовились к прыжку в пространство Армстронга. Миссия подходила к концу.
– А что потом?
– Это все, что я помню. Следующее – разговор с вами. Мне неизвестно, сколько времени прошло между данными событиями.
– Кейдж, где Мадлен?
– Не знаю. Я ее не вижу.
– А остальные?
– Я не вижу никого.
– Мигель, – сказал Шон, – она видит лишь часть внутренних помещений, как и все искины. Придется нам самим взяться за поиски.
Включив фонарики, они направились на корму. Путь шел через кают-компанию, а затем по главному коридору, с каждой стороны которого располагались по четыре двери. Мигель никогда не бывал на «Полярисе», но знал, что это каюты капитана и пассажиров.
– Мадлен! – позвал он. – Эй! Есть тут кто-нибудь?
Голос его прокатился эхом по коридору.
– Жутковато, – заметил Шон.
– Что верно, то верно. Держись рядом, пока мы не выясним, что происходит.
Он коснулся сенсорной панели на первой двери, которая вела в каюту капитана. Та открылась. Внутри никого не было, но одежда Мэдди висела на вешалке. Пустыми оказались и остальные каюты, и ванные комнаты.
– Что внизу? – еле слышно прошептал Шон.
– Грузовой отсек, машинное отделение и челнок.
Они спустились. В грузовом отсеке никого не было.
– Бред какой-то, – пробормотал Шон.
Мигель пошел в машинное отделение. Никого не обнаружилось ни между двигателями, ни в складских помещениях, ни возле челнока. Челнок остался единственным местом, которое они еще не осматривали. Альварес открыл люк и заглянул внутрь.
На переднем сиденье – никого. И сзади тоже.
– Что за чертовщина? – пробормотал он.
Пустой оказалась и ванная комната на нижней палубе. Вдоль одной из переборок тянулись шкафы: в самых больших можно было спрятаться. Мигель открыл их один за другим, но и шкафы оказалось пустыми.
Они нашли два скафандра.
– Кейдж, – спросил Мигель, – сколько скафандров на борту?
– Четыре, капитан.
– Два здесь.
– Еще два на мостике.
– Они сейчас там?
– Да, сэр.
– Значит, все четыре скафандра на месте.
– Да, сэр.
Челнок уютно покоился в своем отсеке.
– Где-то ведь они должны быть?
В семи из восьми кают нашлась одежда; все сходилось – на корабле летели капитан и шестеро пассажиров. В двух каютах обнаружили обувь. Во всех ящиках лежали личные вещи – ридеры, зубные щетки, расчески, браслеты. В одной из кают на столе валялся экземпляр «Потерянных душ».
– Что могло случиться? – спросил Шон.
– Кейдж, в этой системе есть пригодные для жизни планеты?
– Нет, капитан.
Он совсем забыл, что звезда погасла, – настолько незначительным сейчас казалось это событие.
– Но раньше такая планета была?
– Да. Дельта Карпис три.
– На ней могли бы выжить люди?
– Да, если бы соблюдали осторожность.
– Абсурд, – сказал Шон. – Они не могли покинуть корабль.
Выключив свет, они перевели «Полярис» в режим энергосбережения, прошли через шлюз, оставив внешний люк открытым, и вернулись на челнок.
Мигель был рад вновь оказаться на «Пероновском». Он осознал, что замерз, лишь соприкоснувшись вновь с теплым воздухом. Затем он включил гиперкоммуникатор.
– Что ты собираешься им сказать? – спросил Шон.
– Пока думаю, – ответил Мигель. Сев в кресло, он открыл канал связи, но, прежде чем начать говорить, велел искину отвести корабль подальше от «Поляриса». – Пусть останется пространство для маневра.
Глава 1
Что ни говори, но, по крайней мере, убийство – откровенное преступление, честное и прямое. Есть куда худшие поступки, куда более трусливые и жестокие.
Эдвард Траут, перед вынесением приговора по делу Томаса Уиткавера
Шестьдесят лет спустя
1425 год со дня основания Всепланетной ассоциации объединенных государств (Окраины)
Вероятно, я не ввязалась бы в историю с «Полярисом», если бы мой босс Алекс Бенедикт не вычислил местонахождение базовой станции шэньцзи.
Алекс торговал антиквариатом, но страсть к старинным предметам у него всегда оказывалась на втором месте после желания заработать. Им двигало одно только влечение к деньгам. Работа Алекса по большей части заключалась в болтовне с клиентами и поставщиками, и это ему тоже нравилось. Кроме того, он составил себе куда более солидную репутацию, чем если бы стал инвестиционным банкиром или кем-нибудь в этом роде.
На самом же деле большую часть работы в «Рэйнбоу», его корпорации, выполняла я. Он был генеральным директором, а я – рабочей лошадкой. Но я не жаловалась – работа была увлекательной, и мне хорошо платили.
Меня зовут Чейз Колпат. Двенадцать лет назад мы с Алексом оказались втянуты в события вокруг «Корсариуса», – возможно, вам известно, что из-за него пришлось слегка переписать историю. Алекс же заработал небольшое состояние. Но это тема для другого рассказа.
В своей области он был настоящим гением, зная, что нравится коллекционерам и где это можно найти. «Рэйнбоу» не гнушалась любыми методами, – к примеру, мы нашли перо, которым Аморозо Великолепный подписал хартию, уговорили владельца продать его нашему клиенту и получили щедрые комиссионные. Иногда, если цена казалась особенно привлекательной, мы покупали предмет и продавали его за сумму, более соответствующую реальной стоимости. За годы нашей совместной работы Алекс, кажется, ни разу не ошибся в оценке, и мы почти никогда не теряли денег.