Полярис
Шрифт:
– Чем угрожали?
– Говорили, что прикроют лавочку, и все такое. Дошло до того, что Даннингер перестал бывать в городе, и за покупками приходилось ездить нам. Но ситуация всегда оставалась под контролем. Идиоты приходили и уходили. Порой мы никого не видели целыми неделями, а потом они начинали появляться каждый день.
– И вы наверняка сообщали в полицию.
– Да. Некоторых арестовали. За вторжение на чужую территорию или за угрозы, точно не помню. – Он прищурился. – Стоит человеку захотеть, и он становится настоящей
– И что вы об этом думали?
– Я думал, что протестующие – чертовы придурки.
– Почему?
– Любой, кто хоть что-то знал, понимал, что он ничего не добьется. Мы не предназначены для вечной жизни. – Он снова задумался. – С другой стороны, если кто-нибудь придумает, как это сделать, мне бы совсем не хотелось, чтобы ему помешали.
Двадцать минут спустя мы с Алексом парили над Большой рекой в поисках руин Приюта Эпштейна, на которые указывал маркер. Оказалось, что их просто не существует. Бенни предупреждал нас, что там ничего не осталось. Мы считали, однако, что он преувеличивает и там есть хоть что-то – обугленная стена, несколько столбов, обвалившаяся крыша.
Деревья доходили до самого берега реки – относительно молодые, выросшие на месте уничтоженных пожаром. Следы разрушений виднелись до сих пор – поваленные стволы, почерневшие пни, – но понять, остались ли они от пожара 1365 года или какого-то другого, было невозможно. Впрочем, это вряд ли имело значение.
– Взгляните на изгиб реки, – сказал нам Бенни. – Там есть островок с нагромождением камней. Лаборатория находилась к западу от него, на южном берегу.
Мы нашли несколько торчащих из земли труб, обгоревшие плиты и заросшие кустами остатки солнечной батареи. И все.
Река в этом месте была широкой, и для того, чтобы доплыть до острова с камнями, требовалось несколько минут. Я стояла на берегу, думая, как многое могло бы измениться за последние шестьдесят лет, не случись в 1365 году пожара.
Глава 17
Похоже, людям свойственно заблуждаться. Они путают мнения с фактами, склонны верить в то, во что верят окружающие, и готовы умереть за любую разновидность истины в их собственном понимании.
Арманд Ти. Иллюзии
– Думаю, – сказал Алекс, – пришло время нанести визит в Мортон-колледж.
Мы сидели в номере отеля в Западном Чибонге.
– Которым заведует Эверсон?
– А куда еще?
– Но если ты прав насчет Эверсона…
– Я прав.
– …не слишком ли это рискованно?
– Не больше, чем взглянуть на горгону, – ответил Алекс. – Чейз, там куда безопаснее, чем здесь.
Нельзя сказать, что его слова сильно меня успокоили.
– Почему ты так считаешь?
– Эверсон знает, что мы не отправимся туда, никому об этом не сообщив. Вряд ли ему захочется, чтобы мы погибли или пропали без вести, если кто-то будет знать о
– Что ж, разумно.
– Когда будем готовы?
– Сегодня днем, – поколебавшись, ответила я. – У меня есть работа.
– Работа подождет. Попробуй забронировать перелет как можно раньше. Лететь долго, а я хотел бы прибыть туда уже сегодня.
– Как хочешь.
– Ладно.
Я подождала, не скажет ли он что-нибудь еще, но он повернулся и направился к двери.
– Алекс, мы действительно собираемся кому-то об этом сообщить?
– Джейкоб сообщит, если мы не вернемся.
– И что мы собираемся выяснить?
– Хочу найти подтверждение своей идее.
Мортон-колледж находится в долине Кало – на дальнем северо-западе, почти у самого океана. Климат там холодный и суровый, температура доходит до минус сорока в погожий день, а скорость ветра – до семидесяти километров в час. Гор там немного, но земля изрезана хребтами, оврагами, бороздами и ущельями. Есть и громадный водопад: будь эти места гостеприимнее, он мог бы стать главной туристической достопримечательностью.
Ближайший населенный пункт – Транквил, где в то время проживало шестьсот человек. По данным переписей, в течение почти тридцати лет жители Транквила постоянно покидали его. Поселок был плодом социального эксперимента, попыткой воссоздать эмерсоновский образ жизни. Три поколения спустя его жители, видимо, почувствовали, что сыты по горло. Я спросила Алекса, не знает ли он, почему так случилось. Он лишь пожал плечами и сказал:
– Идеалы одного поколения не всегда подходят для следующего.
Колледж находился в шести километрах к северо-востоку от Транквила. Он занимал солидный – акров двенадцать – участок, большая часть которого пребывала в первозданном состоянии. На этой земле располагались четыре здания в тяжеловесном лицентийском стиле. Множество колонн, тяжелые стены и дугообразные крыши создавали ощущение, что здания простоят века. Землю покрывал нетронутый снег, и мы поняли, что постройки связаны между собой переходами.
Судя по данным из базы, в Мортон-колледже на тот момент имелось одиннадцать учащихся и декан по фамилии Марголис. Колледж готовил аспирантов и присваивал докторские степени по гуманитарным наукам, биологии, физике и математике.
Вопреки нашим ожиданиям, день был ясным и теплым, точнее, холодным, но таким, когда понимаешь, что может быть намного холоднее. На крыше главного здания стояла солнечная батарея, нацеленная в небо. В некоторых окнах горел свет.
Но посадочной площадки не было. Судя по всему, ее засыпало снегом.
– Здравствуйте, – послышался по связи приятный женский голос. – Вы что-то ищете?
– Нельзя ли нанести вам визит? – спросил Алекс. – Моя фамилия Бенедикт, и я подумываю над тем, чтобы сделать пожертвование.