Полынь и мёд
Шрифт:
Выкладываю на кровать в рядок платья. Одно оттенка слоновой кости, с ажурной спиной и ниспадающей красивыми волнами юбкой. Второе глубокого винного оттенка, обтягивающее, но вместе с тем очень скромное. Отметаю их недрогнувшей рукой, потому что не хочу сегодня выглядеть в глазах кого бы то ни было серой мышью, которая укутывается метрами ткани, чтобы ни дай бог не показать кому-то лишнюю часть своего тела. Я красивая, мне есть чем гордиться, но я ещё и умная, потому будем создавать грань между сексуальностью и “мужчина, у меня трое детей и злая собака”.
Когда все приготовления окончены,
Хочешь играть, Роман Александрович? Будут тебе игры.
Когда любоваться собой в зеркале становится неприличным, а Олег Борисович уже наверняка меня заждался, я выбегаю из подъезда и, пьяная своей смелостью, ныряю в припаркованную у подъезда машину. Когда захлопываю за собой дверцу, смотрю на непривычно расслабленного шефа, а тот одобрительно покачивает головой, улыбаясь.
– Вот не был бы я настолько хронически женатым человеком, увёз бы тебя очень далеко. Прямо сейчас и увёз бы, – смеётся Олег Борисович, впервые позволив себе некую вольность в общении. – Не сочти за хамство, но не удержался. Ты очень красивая сегодня, прости старика.
Я тоже смеюсь, отбросив в сторону смущение, будто мне на городском празднике сладкую вату купили, и впервые принимаю мужской комплимент, как должное. Чёрт возьми, такими темпами я превращусь в настоящую кокетку! Осматриваю себя в зеркале, проверяя, всё ли в порядке с макияжем, а машина трогается с места, плавно набирая скорость.
Шеф, не прекращая улыбаться, что-то мурлычет себе под нос, а тихая ритмичная музыка наполняет салон. Пол под ногами вибрирует басами, и я тихо напеваю модный мотивчик, наслаждаясь неспешным течением момента. Даже Олег Борисович кажется более спокойным и уверенным в себе, словно подписав документы, сбросил с себя тяжёлую каменную глыбу. Даже цвет лица посвежел, а модный бежевый свитер очень ему идёт, делая моложе. Мне радостно, что он наконец-то нашёл внутренний якорь и хоть ненадолго, но забыл обо всех проблемах.
Хорошие люди должны быть счастливыми, даже если для этого им нужно оставить за спиной то, что было дорого.
Откидываюсь на сидение, поворачиваюсь к окну и всю дорогу наблюдаю за вечерним городом, стараясь не думать о том, что может меня ждать этим вечером. Богатая фантазия услужливо подбрасывает разные невероятные картинки, но я отгоняю их прочь, потому что ничем хорошим это не закончится – только зря разволнуюсь. Сегодня мы просто отметим подписание документов, посидим, отдохнём – так заверил меня Олег Борисович. Возможно, кроме нас троих, будет ещё кто-то.
Должна же быть у Литвинова своя ассистентка, правильно? Наверняка её с собой прихватит для ровного счёта. Может быть, в клубе вообще вся его фирма в полном составе соберётся, и о размахе вечеринки утром будет шептаться весь город.
До клуба минут тридцать, если в объезд, – зато без пробок, –
Когда Land Cruiser Олега Борисовича паркуется у здания клуба, я смотрю во все глаза сквозь стекло, выискивая знакомые лица или автомобили. Я отказываюсь признаваться самой себе, что ищу того, кто организовал весь этот вечер. Не знаю, зачем бы Роману торчать на улице, но цепляться взглядом за каждого мне здравый смысл не мешает.
– Вашу руку, милая леди, – склоняется в вежливом поклоне Олег Борисович, сверкая улыбкой, а я не могу сдержаться и смеюсь, выбираясь из припаркованной у клуба машины.
Наверное, задержись мы в дороге ещё хоть на чуть-чуть, места на парковке уже не нашли бы, настолько плотным рядом выстроились машины самых разных цветов и моделей. Будто бы на автомобильную выставку приехали, а не провести вечер в ночном клубе, пусть и известном на всю страну.
Я осматриваю фасад «Чёрной лилии», в который раз поражаясь фантазии архитекторов и дизайнеров. Абсолютно чёрные стены, выполненный из какого-то странного материала, будто бы поглощают свет, оставаясь матовыми. На округлой крыше огромный яркий цветок с причудливыми лепестками медленно крутится по часовой стрелке, переливаясь в наступившей темноте всеми оттенками синего – от нежно-голубого по контуру до яркого индиго в сердцевине. И, кажется, сколько не рассматривай гигантскую лилию, налюбоваться не получится. Чудо какое-то, в самом деле.
– Ксения, я хочу предупредить, – говорит Олег Борисович, когда мы пристраиваемся к недлинной очереди таких же отдыхающих, терпеливо ждущих возможности переступить порог клуба. – Этим вечером мы не будем думать о работе. В жизни выпадает слишком мало возможностей просто отдохнуть, не станем растрачивать эти минуты на ерунду.
Я соглашаюсь, потому что и сама намерена этим вечером отбросить прочь все тревоги. Сегодня я не хочу быть чьей-то ассистенткой, хорошей дочерью или старшей сестрой. Сегодня я обычная женщина, а об остальном буду думать завтра.
“Чёрная лилия” встречает нас приглушёнными звуками джаза, льющегося, кажется, со всех сторон, проникающего сквозь тёмные стены, и лёгким ароматом дорогого парфюма и сигар. Я сжимаю в руке мягкий кожаный клатч и жду, пока Олег Борисович о чём-то общается с администратором. Разговор явно затягивается, потому я решаю осмотреться по сторонам.
Каждой тщательно подобранной деталью клуб подтверждает, что не зря имеет такое название: интерьер заведения выполнен сугубо в тёмных чернильных оттенках, и это… необычно. Приглушённый свет едва рассеивает тьму, царящую кругом, и требуется время, чтобы привыкнуть к оригинальному дизайну “Чёрной лилии”. Кажется, что каждая мелочь, любой штрих здесь служат единой цели – скрывать секреты гостей от посторонних глаз. В полумраке так легко оставаться самим собой, со всеми своими недостатками и странностями. Когда густые тени блуждают по стенам, сливаются в причудливые узоры где-то под потолком, так просто нырнуть с обрыва – навстречу чему-то новому и волнительному.