Полюбить никогда не поздно
Шрифт:
— Да, нехитрое. Зато хлеба ни крошки. За завтраком миссис Бэрд — это наша экономка — сказала, что из остатков она сделала гренки. Правда, если есть сухари, можно сделать гренки в вине. Так и быть, открою тайну — Сэнди жарит бифштексы.
— Боже милостивый, — простонала Корин — таланты Сэнди в области кулинарного искусства ей были известны не понаслышке.
— Ну вот, один «готов», слышишь, горелым запахло?
На кухне громко чертыхалась Сэнди.
— Пойди же, помоги ей!
— Черта с два! Мне здесь интересней. — Тед попытался
Пальцы Корин вцепились в нее еще крепче.
— Оставь свои штучки! Этот номер не пройдет! — встревоженно вскрикнула она.
— Чего ты боишься? — Тед начинал сердиться: он терпеть не может всякие подходы.
Никаких штучек! Он положил большую горячую руку на ее грудь и, глядя в глаза, ждал, что она будет делать. От его руки исходило тепло, но Корин тут же застонала от боли — Тед задел свежие раны. Схватив за запястье, она попыталась отвести его руку.
Тед удивился — два года назад она была совсем другая. Что же, он больше не нравится ей? А может, прав был Барри — Корин просто фригидна? Но Барри с жуткой обидой рассказывал, что Корин помнит его, Теда, а он, Барри, ночей не спит, ревнует, измучился. Тед сгорал от любопытства. Она изменилась, определенно изменилась. Что-то новое появилось в ней. Он не смог бы точно сказать, что именно, но чувствовал это. Теду стало отчего-то грустно.
Насупившись, он неохотно убрал руку.
— Однако… для женщины, которая была когда-то страстно увлечена мною, ты на удивление сдержанна. Пальцем тебя не тронь!
— Как ты можешь, Тед? Привык искать в женщинах только удовольствие! Догадываюсь, ты растоптал немало судеб. Да, была увлечена. И до сих пор вспоминаю об этом, но гоняться за тобой не собираюсь.
— Заметил. Однако и мастерица ты третировать людей. Вот так и бедного Барри допекла.
Как же тяжело сохранять спокойствие, когда внутри все кипит!
— Ну хватит о Барри. Я устала повторять — моей вины здесь нет.
— Да что ты говоришь!
Нет, он решил доконать ее! Корин опять натянула простыню до подбородка.
— Ну чего ты? Я и не думаю трогать тебя.
— Терпеть не могу, когда на меня пялятся, как ты сейчас. Да! А два года назад говорил, что и смотреть не на что.
— Помню, говорил, и очень резко. Мне потом даже жалко тебя стало. Сестра не рассказывала почему?
— Уже не помню. В любом случае мне ничего другого не оставалось, как махнуть рукой.
— Еще бы! Ты прекрасно поняла — меня не заарканить. Твои домогательства мне надоели, вот я и решил отделаться от тебя.
— Результат превзошел все ожидания. Тед вскинул подбородок.
— А почему ты все-таки вышла за Барри?
— Он сделал мне предложение.
— И ты решила: «А не сходить ли мне замуж?» Как все просто!
Корин отвела взгляд. Невыносимо!
— Он — единственный, кто помог мне. Корин умолкла. Что, Тед тупица, что ли? Так, прямиком, и объявить ему, что он сам, своими руками, толкнул ее в объятия Барри?
Если
Тед резко поднялся, шагнул к окну.
— Скажи, ты любила его?
— Я… да, любила. Вначале. — Тонкие пальцы нервно теребили кружева на пододеяльнике.
— И он нравился тебе как мужчина? Корин вздрогнула — как он груб! Тед смотрел в окно, на луга, на пастбища…
Он все прекрасно помнил. Да, наговорил тогда девочке гадостей. Вспомнить тошно! Он полез в карман, достал пачку сигарет, машинально вытащил одну, но не закурил, сунул обратно.
— Знаешь, Корин, в тот вечер я обещал сестре вернуться домой пораньше.
Ах вот как — маленький мальчик! Обещал вернуться пораньше! Врунишка!
— И ты кинулся со всех ног! Верится с трудом — какая обязательность!
— Но Сэнди — моя сестра.
— И единственная женщина в мире, которую ты терпишь.
Тед уселся на подоконник, скрестил на груди руки и положил ногу на ногу.
— Ну, если бы я очень, очень захотел, то вытерпел бы и тебя, — криво ухмыльнувшись, заявил он, — да только не испытываю ни малейшего желания. — И он спрыгнул с подоконника.
— Ясно как день! В чем же тогда смысл рассказа?
— А вот в чем — ты еще долго будешь приходить в себя, придется потерпеть, смириться. Делать нечего — поживешь у нас, потерпишь мой характерец!
Корин с трудом села.
— Да я бы уехала хоть сейчас!
— А тебе некуда ехать! У тебя нет дома! Корин упала навзничь, морщась от боли.
Ни одного живого места! А тут еще Тед со своими выкрутасами…
— Ты прав. Тяжко остаться без угла. Теду захотелось крикнуть ей: да я ненавижу тебя за свою же душевную слабость! Скользнув взглядом по темноволосой головке, он заметил серебряные нити в шелковистых прядях.
— Седеешь, Корин. Не успеешь оглянуться — придет старость, — протянул Тед.
— Что же тут удивительного? Ты уже давно поседел, верно? А когда-то у тебя был такой же цвет волос, как у меня.
— Да, я поседел очень рано, мне еще и тридцати не было.
— Ах, черт подери, да пропади все пропадом! — донеслось с кухни.
— Пойду-ка я сам займусь готовкой, пока есть что готовить, а то Сэнди все испортит.
А ее пришлю к тебе. Вам будет весело вдвоем.
— Я бы помогла. Дома, бывало, я все готовила сама.
— Да ну? — равнодушно бросил Тед. — Случая не было попробовать твою стряпню.
Корин отвернулась к стенке. Яснее ясного: она ему не нужна. Когда Барри ухаживал за ней, он словно сквозь землю провалился. И сейчас… ушел, не взглянув. Никогда Тед не любил ее по-настоящему. Так, относился к ней как в цветку, который можно сорвать и бросить. А теперь, вся израненная, она ему и вовсе не нужна. Но даже если… Бог с тобой, Корин, одернула она себя. Какое «если»? Забудь даже думать о нем! У твоего чувства нет будущего.