Полюбить Рождество

Богданова Елена

Только этого мне не хватало. Я шумно вздыхаю и поднимаюсь с кровати.

— Будешь чай? — спросила я, направляясь к выходу из комнаты.

— Нет, спасибо. — Слышу, что следует за мной. — Аня, ты ведь тоже его не хочешь. Ты пытаешься отвлечь моё внимание.

Я всё равно выхожу из комнаты, спускаюсь на кухню и замаюсь приготовлением чая. Никого в доме не было, все сейчас на карнавале, поэтому тишину никто не нарушает. Я молчала. И Никита молча наблюдает за мной.

Изредка

посматриваю на него и, в голове появляется мысль, что я уже забыла каково это — не прятать свои чувства и не притворяться. Иметь желание поговорить. И не просто с кем-нибудь, а с ним. Всё всегда сводилось к Никите.

Черт бы его побрал! Нет. Так нельзя думать. Мысли материальны…

Заварив чай, я прошла в гостиную, села на диван, поджав под себя ноги, и стала ждать. Ждать, когда Никита снова заговорит. И он, как только уселся рядом, заговорил:

— Я знаю, что ты делаешь.

— Правда? — Ну, давай, выкладывай. А то я-то понятия не имею. — И что же?

— Ты ждёшь, когда я ещё раз спрошу: «что случилось?». — в его голосе послышались нотки веселья.

— Ты всегда понимал меня лучше, чем я думала. — мои губы растянулись в подобие улыбки.

— Может, не всегда? — слабо улыбнулся Никита. — Мне кажется, я немного разучился после того, как уехал. Помоги мне снова обрести эту способность.

Я уставилась на свои ладони и стала машинально проводить пальцами по их линиям.

— Не знаю, с чего всё пошло не так. — хриплю, наконец, пряча эмоции и глаза. — Или когда. Наверное, мы с ним были слишком молоды, когда встретили друг друга. У нас были свои представления о браке, о том, кем хотим быть. Но когда начались трудности, оказалось, что мы ошибались на свой счет. И насчет друг друга.

— Аня, но твоя жизнь эти пять лет не была связана только с ним. Ты окончила школу. Поступила в институт. Вон, даже устроилась на подработку сама. У тебя есть любящая семья, которая поддерживает тебя.

— Но эти вещи не определяют меня. Это то, чего я добилась. А что касается моих родных… — судорожно выдыхаю. — Они не видят ту версию меня, которая оказалась неудачницей в отношениях. Точнее, теперь видят, потому что я вынуждаю их. Потому что мой своеобразный характер стал ещё более неприветливым, чем обычно. И им приходится ходить вокруг меня на цыпочках.

— Никто не ходит вокруг тебя на цыпочках.

— Все ходят вокруг меня на цыпочках, — упрямо повторяю я. — Дима сказал мне о том, что собирается делать предложение Лиле, постфактум. И потом, когда они объявили о свадьбе, они оба смотрели на меня, ожидая моей реакции. — я вздыхаю и качаю головой. — Поверь мне. Я знаю, как изменилось поведение моих родных.

— А как насчет твоего собственного поведения? — спрашивает он. — Я не

говорю об угрюмости — с этим мы сталкивались и раньше и любили тебя за это. Я хочу сказать, что ты стала очень неуверенным в себе человеком. Ты перестала доверять себе. Это не похоже на тебя. Ты была самой самоуверенной особой из всех, кого я знал.

— О нет, я просто притворялась. — смущённо улыбаюсь и продолжаю говорить, соблюдая полную откровенность. Чувствую себя глупо, но не могу удержать в себе признание: — Я была слишком сильно влюблена в тебя, чтобы показывать тебе свою неуверенность.

Никита Демьянов

— Ты… Ты была влюблена в меня? — выдаю ошарашенно, не в силах даже моргнуть.

На её лице появилась улыбка, которой я прежде не видел. Робкая, застенчивая, соблазнительная. Что за удивительное сочетание? Или это описание свидетельствовало о том, что я полностью покорен ею?

— Ой. Только не притворяйся, что не знал.

Говорит и чуть краснеет. И выжигает мне душу таким взглядом, после которого я уже не буду прежним. Да после всех этих разговоров, я уже и так не буду прежним…

— Но я не знал. Поверь мне. Иначе… — всё, что я выдыхаю, не в силах больше говорить.

— Иначе что? — возмущённо спросила она. — Ты бы поцеловал меня? Запаниковал? Уехал? И оставался вдалеке от дома долгих пять лет?

Сжал зубы — мой косяк, который исправлять и исправлять. Во всём права. Всегда понимала меня, а я…

— Это несправедливо. — выдохнул, прикрывая глаза.

— Но это так. — добивает она меня.

— Я уехал не из-за того, что произошло между нами. — выдал я, откидываясь на спинку кресла.

— Но это повлияло на твоё решение.

Она взяла свою чашку с чаем и обхватила её руками. И мне показалось, словно она сжала в ладонях моё сердце. Грудь сдавливает не столько физически, сколько… Да я дышать не могу, так накрывает.

— Хотя, конечно, ты не дашь себе шанса разобраться в настоящих причинах твоего отъезда. — бормочет она с таким несчастным видом, что сразу обнять охота.

Игнорирую жжение за грудиной, растягиваю губы в дебильной улыбке, хоть брови и сводит от напряжения.

— Я уже разобрался. — открываю самое сокровенное и смотрю на ту, которую хочу видеть рядом с собой.

— Правда? — изобразила она удивление.

Пристально смотрю на Аню. Я пришёл сюда, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, поэтому решил терпеть её выпады. Но это не значило, что мне хотелось вновь копаться в прошлом.

Потому что эти дни я только этим и занимаюсь.

Благодаря Ане.

Она напомнила мне, что мой отец был всего человеком. Не идеальным и с правом на ошибку.