Полюбить в сети
Шрифт:
Я посмотрела вперед. И что я там вижу? Продолжение улицы, которое ведет куда-то, которое местами освящается фонарями, а местами они и вовсе выключены. Это как продолжение моей жизни, местами светлые и теплые, а местами темные и депрессивные. Слеза скатывается по моей щеке.
Я могу больше никогда не увидеть не единой родинки и веснушки на её щеках, никогда не смогу посмотреть как она возле зеркала критикует свои бедра, никогда не смогу посмотреть как мама пьет чай перед сном, а потом, что-то бормочет во сне. Никогда не увижу, то как она критикует свой голос, который звучит с диктофона или с какого-нибудь интервью. Никогда больше не услышу её голос.
Моя единственная
Я поднимаю глаза к небу. И застаю картину как мрак поглощает последние светлые промежутки неба и все больше усыпается звездами, как бы блокируя возможность увидеть то, что находиться за этими звездами? Что там? Космос? Я иду прямо, не смотря куда ступаю, ноги сами несут меня куда-то. Я уже не чувствую себя живой, я чувствую своё существование, но ничего иного. Я как зомби.
Достаю свой плеер и всовываю наушники в уши. Только она сможет как-то помочь, может я зря это придумываю? Включаю песню Skyler Grey-Can’t Haunt Me. Почему меня это успокаивает? И сама не знаю. В голове крутится шепот Мэрлина “Я заставлю тебя плакать, я делаю то, что мне хочется…”. Я запуталась в собственных шагах. Заканчиваю смотреть в небо и перевожу взгляд на дорогу.
Это странно, я пришла к институту. Кинув взгляд на поле для лакросса, я резко двинулась к нему. Предварительно вбежав в подсобку, которую никогда не закрывают, я хватаю нечто среднее между клюшкой и сачком, и много резиновых мячей, чтобы попадать в ворота. Скидываю с себя шапку верхнюю одежду, остаюсь в черных джинсах и просторной майке. Я взяла в займы чьи-то конверсы, там хранится обувь нашей команды, поэтому никто возражать не будет. Переодела свои ботинки.
Музыка на повторе, много ярости, зверство и слёзы в глазах. Я хватаю мячик и вкидываю его в сачок. Я стою на довольно приличном расстоянии от ворот. С ужасным гневом кидаю этот несчастный мячик он летит через все поле и не долетает. Как не долетаю никогда я до своих целей. Я хватаю еще один мяч, и с большей силой кидаю его из сачка, он улетает куда-то в темноту. Как всегда теряюсь в своих чувствах и мыслях. Я разбрасываю мячи по всему полю и нахожу в каждом мяче определенною связь со своей жизнью.
Все мячи разбросаны. Я начинаю бегать по полю, собирая мячи и пиная их в ворота. Все либо летят дальше, либо не долетают. Это еще одно сравнение, почему я или не долетаю, или перелетаю? Где мои тормоза?! То они не срабатывают, то срабатывают, но слишком рано. Вся печаль превратилась в ярость. Мой последний мяч и обежала все поле и забросила его в ворота. Это священный мяч попал прямо в яблочко!
Я до боли закусила губу, из нее хлынула кровь. Откинув сачок, я повалилась прямо на поле, в позу звезды. Как на зло, его начали поливать, эту хренову лужайку. Ну зачем?! Чтоб не засохло?! Осень сейчас! Я продолжала лежать и отдыхать. Вода спокойно лилась на меня, но мне было все равно. Абсолютно наплевать. Я поняла, что это все не то, что мне нужно. Ну не то. Мне нужен человек. Но я не хочу этого признавать.
Мои слёзы закончились, и ярость перестала бушевать в моих жилах. Я встала, моя одежда была пропитана водой. Я собрала все мячи и клюшку-сачок. Забрала свою промокшую верхнюю одежду. Вернув всё на свои места, я поднялась в свой блок. Сейчас без двадцати десять вечера. Это отлично. Открываю дверь в блок,
Мне наплевать на их взгляды а-ля: “ты ненормальная?”. Мне на все наплевать. Потом отмою я им этот долбаный пол. Зайдя в ванную, я громко хлопнула дверью. Закрыла её, стянула мокрую одежду и горстью свалила на пол. Включила ледяной душ, такого опустошения давно не было. Переменив ледяную воду на горячую я стала резко тереть себя губкой. До красных следов. Вымывшись, мокрую одежду я кинула в сушилку. Обернув полотенце вокруг тела, я вышла из ванной.
Ребята просто пялились на меня. Так и хотелось крикнуть “Что уставились?!”. Но все слова будто куда-то испарились. Или это мой язык онемел. На смену ярости, снова пришло опустошение и тоска. Мне надоело отрицать, мне нужен человек, который меня сейчас поддержит… И я полностью была готова это кудрявому пареньку, который обманом заполучил мою дружбу, но расположил к себе.
Я переоделась в сухую одежду и принялась искать свой сотовый. Обыскав всю комнату я вспомнила. Мысленно выговорив все маты, я рысью ринулась в ванную. Сушка работала во всю. Вот же черт! Мой телефон не спасти. Я бы расстроилась, но не сегодня, не сейчас. Я выхожу из ванной и с невозмутимым видом подхожу к ребятам, которые все это время не проронив ни слова наблюдали за моим странным поведением.
– Дженнифер, разрешишь одолжить твой сотовый? Мой в сушке просто,-безэмоционально сказала я.
Девушка как зачарованная протянула мне трубку. Поблагодарив, я схватила его и начала набирать выученную наизусть комбинацию цифр. Как же мне все это надоело. Гудок, второй, третий, четвертый. Трубку берет девушка.
– Алло,-говорит она, где-то на заднем фоне я слышу смех Гарри.
– Фиби, привет, это Кэт, передай пожалуйста сотовый Гарри,-вежливо попросила.
– Тебя девица какая-то,-брезгливо проговорила девушка, как я понимаю отдавая телефон кудрявому.
– Алло,-грубо сказал зеленоглазый.
– Гарри?-Спросила я.
– Что?-Так же грубо сказал он.
– Э, ты не мог бы приехать?-Взмолила я.
– Слушай, Кэт, я не всегда буду рядом. Привыкай,-сказал парень и сбросил трубку.
Меня будто лишили воздуха. Мои легкие адски сжимаются, чёрт. Я вправду задыхаюсь, резко подымаюсь и ищу свой ингалятор. Лекарство попадает в мои легкие и меня будто освобождают от груза. Но жаль, что не избавляет от груза на сердце.
“Слушай, Кэт, я не всегда буду рядом… Слушай, Кэт, я не всегда буду рядом… Слушай, Кэт, я не всегда буду рядом…”. Его слова звучат эхом в моей голове, и я скатываюсь по стене вниз. Господи, я опять доверяю, опять, хватит. Надо позволять знать меня людям на столько, на сколько позволю. Мне надоело быть открытой книгой. Я представила как моя огромная книга с моими жизненными история с грохотом захлопнулась.
Опять слёзы, черт, я думала они закончились. Боже, почему я не могу не чувствовать боль? Ну вот почему? Я смотрю на фото сделанное полторы недели назад. Я еще распечатала и поставила его в рамочку. Вот дура! Я поднимаюсь и подхожу к фото в рамке, беру его в руки и смотрю на него. Затем с яростью бросаю его в стенку. Держись, только будь сильной, Каванна.
Я делаю один глубокий вздох и подхожу к комоду с зеркалом. Смотрю на себя и криво ухмыляюсь. Затем с гневом ударяю по зеркалу кулаком, оно дает трещины. Что сразу всё так? Смерть родителей… “Ну думай об этом!”-Шипит мое подсознание сложив руки на груди и гневно сверкая глазами. Смерть родителей, Гарри, эта Фиби. Я делаю еще один успокоительный вдох.