Полый человек
Шрифт:
Они и раньше занимались любовью… в ту первую ночь после вечеринки Чака Гилпена… но это все так же странно и чудесно, и в тот вечер, в палатке под дождем, Джереми по-настоящему перестает быть собой, и Гейл перестает быть собой, и их мысли соединяются и смешиваются так же, как и тела. Потом, после вечности растворения друг в друге, Джереми чувствует нарастающий оргазм Гейл и переживает его, как свой, а Гейл взлетает на вздымающейся волне его кульминации, такой непохожей на ее собственную, но тоже разделяемой ею. Они вместе достигают вершины, и на мгновение Гейл кажется, что она со всех сторон окружена телом своего любимого. Он постепенно расслабляется, а она удерживает его руками и ногами.
Наконец они откатываются друг от друга на примятых
Теперь Бремены не читают мысли друг друга, не проникают друг другу в сознание – они просто стали друг другом, мгновенно разделяя каждую мысль и каждое ощущение. Хотя нет, это описание не совсем точное: отдельных его и ее просто не существует, и осознание себя приходит к ним постепенно, подобно тому, как медленно отступает утренний прилив, оставляя после себя артефакты на мокром берегу.
Охладившись и освежившись под дождем, они снова ныряют в палатку, вытирают друг друга пушистыми полотенцами и устраиваются в спальниках между слоями гусиного пуха. Гейл кладет голову на плечо Джереми, а его ладонь удобно ложится на ее поясницу, словно это место всегда было предназначено для его рук.
Они идеально дополняют друг друга.
На следующий день Джереми и Гейл завтракают в Ютике и снова едут на север, в горы. В Олд-Фордж они арендуют байдарку и исследуют цепочку озер, о которой читал Джереми. Озера застроены гораздо сильнее, чем он предполагал, и от домов на берегу доносится шипение и потрескивание нейрошума, но молодожены находят безлюдные острова и песчаные косы для трех ночевок, перемещаясь между озерами на веслах и волоком. Правда, на пятый день двухдневный ливень и переправа волоком длиной в две с половиной мили прогоняют их с Лонг-Лейк.
Гейл и Джереми находят таксофон и возвращаются в Олд-Фордж с бородатым молодым человеком из фирмы проката байдарок. Потом усаживаются в свой фыркающий «Фольксваген» и углубляются в горы, сделав семидесятимильный крюк к озеру Сарама и деревне в Кин-Вэлли. Здесь Джереми покупает путеводитель с пешеходным маршрутом, они впервые надевают рюкзаки и через лес идут к месту под названием Биг-Слайд.
Путеводитель сообщает, что продолжительность маршрута составляет всего 3,85 мили по тропе средней сложности под названием «Братья», но слово «средний» тут явно не подходит, поскольку тропа ведет их прямо на скалы, мимо водопадов, через гребни и небольшие вершины. Вскоре Джереми понимает, что «3,85 мили» – это напрямую, если измерять с самолета. Кроме того, он признает, что рюкзаки получились слишком тяжелые. Гейл предлагает выбросить мешок с древесным углем и вторую упаковку пива, но ее муж избавляется от нескольких пакетов смеси сухофруктов и орехов, настаивая на необходимости сохранить все, что нужно для цивилизованного путешествия.
На отметке 2,2 мили они проходят мимо красивой березовой рощи и взбираются на «Третьего брата», низкую вершину, едва возвышающуюся над безбрежным морем листвы. Отсюда им виден конечный пункт – гора Биг-Слайд – и Бремены улыбаются друг другу, хватая ртом воздух.
– Нам туда? – с трудом выговаривает Гейл.
Джереми кивает – дыхание у него еще не восстановилось.
– Может, просто сфотографируем и скажем, что были там? – предлагает она.
Он качает головой и со стоном надевает рюкзак. Примерно полмили пара спускается в седловину. Тропа петляет, иногда возвращаясь назад, но чаще просто спускается по скалам или крутым склонам. Прямо под вершиной Биг-Слайд последний участок тропы заканчивается, и последние три десятых мили, похоже, ведут прямо вверх.
Бремен понимает, что добрался до вершины, лишь когда обнаруживает, что не видит перед собой скал – только воздух. Он ложится на спину, прямо на рюкзак, раскинув руки и ноги. Гейл предусмотрительно
Они лежат так минут пятнадцать, показывая друг другу необычные облака и парящих в небе ястребов, пока дыхание не восстанавливается и они вновь не обретают способность говорить, хотя бы шепотом. Почувствовав легкий бриз, Гейл садится, и Джереми видит, как ветер ерошит ее короткие волосы, и думает: Я этого никогда не забуду. Гейл улыбается в ответ, видя свое отражение в его мыслях.
Бремены ставят палатку у южного края площадки среди искривленных от ветра деревьев под нависающим козырьком, но подстилки из пенопласта и спальные мешки кладут на краю обрыва. Костер из древесного угля они разводят в естественном углублении в скале неподалеку от линии деревьев – решетка гриля прекрасно подходит по размеру. Гейл извлекает из маленького переносного холодильника стейки, Джереми достает две банки холодного пива и открывает их. Его жена уже положила на угли завернутые в фольгу кукурузные початки, и теперь Бремен наблюдает, как она накрывает на стол: выкладывает на две тарелки свежий редис, салат и картофельные чипсы, а потом вытаскивает из рюкзака двойной пакет, завернутый в полотенца, и осторожно достает из него два бокала и бутылку «Каберне совиньон» с виноградников Болье-Вайнъярдс. Вино она ставит охлаждаться к остальным банкам пива.
Они ужинают, когда летний день уже клонится к вечеру, – сидя на самом краю площадки и свесив ноги в пропасть. Над их головами бегут облака, и западная часть неба сияет розовыми и лиловыми красками. Уступ, на котором они сидят, тянется вдоль южного склона горы, и молодые супруги наблюдают, как сумерки постепенно превращаются в ночь. Стейков много, и они едят медленно, часто наполняя бокалы. Гейл захватила с собой два больших куска шоколадного торта – десерт.
Когда они убирают решетку для гриля и бросают бумажные тарелки в пакеты для мусора, поднимается ночной ветер. Джереми не хочет разводить костер и скидывает потухшие угли в расщелину в скале, стараясь оставить как можно меньше следов своего пребывания здесь. Надев куртки с шерстяной подкладкой, Бремены чистят зубы и удаляются в туалет, устроенный среди деревьев у северного края площадки, но когда на небе появляются звезды, они уже лежат в спальных мешках у южного склона.
Все правильно. Поначалу они не могут понять, кому первому пришла в голову эта мысль. На юг, насколько хватает взгляд, тянутся лес, горы и темнеющее небо. Ни огни автострад, ни светящиеся окна домов не тревожат лиловые сумерки долины – видны лишь несколько костров, разведенных туристами. Проходит еще несколько минут, и небо становится светлее, чем долина, – небесный купол над головами заполняется звездами. Без городских огней звезды кажутся очень яркими.
Два спальных мешка соединены, но свободного места внутри все равно мало. Стянув с себя одежду, Джереми и Гейл складывают ее аккуратными стопочками и подсовывают под ноги спальных мешков, чтобы усиливающийся ночной ветер не унес белье, а потом ныряют в спальники с головой и обнимаются – гладкие тела и теплое дыхание, – оставляя холодный ветер снаружи. Сегодня их любовь медленная и очень нежная, и они доводят друг друга до экстаза, которого никогда прежде не испытывали.
Всегда. – Джереми понимает, что теперь это мысль Гейл.
Всегда, – то ли шепчет, то ли просто думает он в ответ.
Согревшиеся и защищенные от ветра, они глубже зарываются в спальники, а звезды над их головой вспыхивают ярче, словно транслируя одобрение Вселенной.
В сумрачном царстве
Они оставили машину в ряду с надписью GRUMPY и сели в длинный прицепной вагончик, доставивший их к воротам парка. Ванни Фуччи снял свой белый пиджак и перебросил его через руку, спрятав под ним револьвер калибра .38.