Полый мир
Шрифт:
— Ну да ладно. — Эллис взял бумаги и вручил Уоррену. — Я хочу, чтобы ты их приберёг.
— Зачем?
— На всякий случай.
— На какой-такой всякий случай?
— Вдруг у меня получится.
— Что получится? Ты о чём? — Уоррен сощурил глаза, а потом выпучил. — Нет, погоди… ты чего же? Думаешь попробовать? Сделать машину времени?
— Не думаю. Я начал её собирать сразу после того, как нашёл ошибку Хоффмана. Она уже стоит у меня в гараже.
Точнее, сам гараж был машиной времени, но Эллис решил опустить
— А это… это же не опасно?
Эллис замялся с ответом, и брови Уоррена тут же взлетели на лоб.
— Слушай, Эллис, ты умный мужик. Умнее всех, кого я знаю. Ты же не собираешься какую-нибудь глупость выкинуть?
Он покачал головой.
— Не волнуйся, навряд ли вообще что-нибудь выйдет. Просто… ты, вот, жалеешь, что так и не смог сыграть на большом поле. — Он махнул рукой в сторону стадиона на экране телевизора. — Ну а я так и не стал космонавтом, не побывал на орбите, не ступил на Марс. Вот он, мой шанс. Я уже старею, у меня мало времени на что-нибудь важное, на настоящий подвиг.
— А как же Пегги?
Фредди уже поставил новую бутылку, но забыл салфетку, и на столе появилась лужица. Эллис глотнул пива. Его так и подмывало спросить: «Какая Пегги?»
— Может, оно и к лучшему. Правда. Я думаю, она даже рада будет. Помнишь, я говорил пару лет назад, что мы хотели в Техас перебраться? Там открылась отличная вакансия, я бы получил прибавку и серьёзное повышение. Но Пегги сказала, что не может бросить здесь последние воспоминания о сыне. Но я, дескать, если хочу, могу ехать. По-моему, она расстроилась, что я остался.
— До сих пор тебя винит?
— Не зря ведь.
— Не кори себя. Я бы на твоём месте так же поступил. — Уоррен покачал головой, сжав губы, будто взял в рот лимон. — Да любой — не только я.
— Хватит об этом, ладно?
— А, конечно. Прости, не хотел…
— Ничего. — Громким голосом Эллис окликнул Фредди: — Ну-ка, плесни нам с другом «Джека»! У нас сегодня праздник.
Фредди налил виски, и Уоррен поднял стакан:
— За долгую жизнь.
Эллис поднял свой.
— За будущее.
Они чокнулись и выпили.
Глава 2
Время пришло
Когда Эллис вернулся домой, прежнее возбуждение сошло на нет. Только сейчас он понял, что на самом деле собирался сделать. Ну нет, нельзя просто взять и пропасть без следа. Не мог он бросить Пегги, выйдя за пресловутой пачкой сигарет. Ну не ладили они друг с другом, и что с того? Ведь она разделила с ним тридцать пять лет жизни и заслуживала, чтобы муж с ней попрощался по-человечески. А что, если Эллис ошибся, не так что-нибудь соединил, или Хоффман был неправ, и…
«Что, если она найдёт в гараже ещё один труп? Нельзя же так с ней! О господи! Я
Надо ей рассказать, объяснить. Если она узнает, что для него это так важно, что в будущем его могут вылечить, возможно, она даст ему своё благословение. Эллис обдумывал, что сказать, как вдруг осознал, что на кухне до сих пор горит свет. Напольные часы в прихожей пробили одиннадцать. Он вернулся домой раньше обычного, но последние шесть лет его жена каждую ночь ложилась спать не позже половины одиннадцатого.
«Так почему она оставила свет?»
Лампы горели и в прихожей. И в гостиной. А телевизор был выключен. Эллис удивился. И встревожился.
— Пегги? — позвал он. Заглянул в пустую ванную. Крикнул громче: — Пегги? — и поспешил наверх.
Когда он вошёл в спальню, удивление и тревога сменились настоящим ужасом. Пегги нигде нет! Но тут Эллис заметил на постели открытую шкатулку, и всё встало на свои места. Пегги обнаружила его кражу. Разумеется: он же всё оставил на виду. Видно, она зашла в гардеробную за пижамой и сразу увидела пустую шкатулку.
«Чёрт! Она решила, что нас ограбили! Наверняка перепугалась, не захотела одна оставаться дома. Только бы в полицию не пошла. Нет, она бы мне сперва позвонила, верно?»
Он достал из кармана телефон. Точно — вот голосовое сообщение от Пегги. Он коснулся иконки и включил громкую связь.
«Эл! О, господи, Эл, возьми трубку! Пожалуйста, прошу тебя! — Она говорила громко, но не кричала. Голос дрожал от страха. — Мне нужно с тобой поговорить. Нужно знать, что ты решил… Я виновата, ладно? Признаю, но это было давным-давно. Сама не знаю, зачем я вообще хранила эти письма. Дура я, вот и всё. Клянусь, я о них напрочь забыла.
Надо было тебе рассказать, знаю. О боже, возьми же ты трубку. Слушай, ты ещё у Брэди? Я сейчас приеду. Буду через двадцать минут. Тогда и поговорим, хорошо? Пожалуйста, не злись. Уоррен ни в чём не виноват. Да… и к чему теперь виноватых искать? Просто так вышло. Знаю, знаю, надо было всё тебе рассказать, но… ах… если ты слушаешь, подожди меня, не уходи никуда. Не делай никаких глупостей, хорошо?»
Конец сообщения.
Эллис с открытым ртом смотрел на телефон.
«Сама не знаю, зачем я вообще хранила эти письма».
Он подошёл к шкатулке на кровати, вспоминая, что в ней видел: открытку, корешок от билета, фотографии, стихи и письма. Вот только их теперь не было. Эллис пару секунд глядел в шкатулку, пока не сообразил, что забрал их с собой.
«Вот и всё».
Он засунул руку в карман пальто.
«Знаю, надо было всё тебе рассказать».
И достал всю охапку. На ковёр посыпались фотографии, стихи и даже обрывок билета. В руке остались только конверты. На штемпелях — девяносто пятый год, через несколько месяцев после смерти Айзли. Адрес — почтовый ящик Пегги, который она завела для рабочей переписки. Почерк — Уоррена.