Полый мир

Салливан Майкл Дж.

— Ты же слышал об их проекте «Роя»? Не успеешь оглянуться, как нам по чипу в мозг вставят, чтобы управлять нами.

— Никем они не будут управлять. Проект «Роя» к этому вообще никакого отношения не…

— Ещё как имеет! Главное в жизни — это власть. Только они закончат свой проект, их будет не остановить — как колонию муравьёв с одним разумом. Они Боргом [8] станут, а если мы откажемся, чтобы нас ассимилировали, они полезут изо всех щелей и сотрут в порошок. Ну уж нет, я этого не допущу.

8

Борг —

вымышленная раса с коллективным разумом из сериала «Звёздный путь» (Star Trek).8

— Уоррен, проект «Роя» — только теория. Его не могут претворить в жизнь. Ты своих фантазий боишься.

Уоррен опять бросил взгляд на лабораторию. Который уже раз по счёту?

— Что у вас в лаборатории?

— Хм?

Эллис указал пальцем на вход.

— Декс там грядки с женщинами поливает?

Надо было признать: место они выбрали очень подходящее. Эдисон остался бы доволен.

— А… ну да. Декс много чем занимается. Они с Полом притащили какой-то инкубатор и уже начали выращивать первую партию клеток.

— Чем это ещё Декс занимается кроме того, что девочек растит?

— Тебе, наверное, лучше не знать, — произнёс Уоррен так осторожно и серьёзно, что Эллис уже не мог свести глаз с лаборатории. Окна чем-то завесили, поэтому он не видел, что происходило внутри.

— Это почему же?

— Ты знаешь, Эллис, я тебя как брата люблю, но тебе всегда не хватало твёрдости в убеждениях.

Эллис перевёл взгляд с окон и посмотрел в упор на Уоррена.

— А это ещё как прикажешь понимать?

По лицу его друга было очевидно: он собирается резать правду-матку. Безо всякой анестезии.

— Если бы ты в самом деле хотел стать космонавтом, то уже давно бы покорял звёзды. Но ты выбрал простенькую работу для белоручек. А когда Пегги забеременела, надо было сказать ей: «Асталависта, дура!» Но ты всегда был слабым. Признай, Эллис: командуй ты переполненной шлюпкой, из-за тебя бы все пошли ко дну, потому что тяжёлые решения тебе не по силам. Но тут нечего стыдиться, Эллис. Такой ты человек. Не ты первый, не ты последний.

У Эллиса было чувство, будто Уоррен подбадривал его признаться в своей ориентации. Мол, ничего страшного, если тебе нравится сострадательность — это вовсе не порок.

— Уоррен, что у вас в лаборатории творится?

— Будущее.

— Ты ещё не сыт им по горло? Уж нам-то с тобой его хватило.

— Тебе пока что не понять. Вот если бы ты провёл со мной ту зиму… Эллис, когда я выбрался наружу, мне стало ясно: Господь не просто так меня пощадил. Конечно, я тогда ещё понятия не имел зачем, но и Моисей не знал, почему выжил в пустыне. У Бога было для меня предназначение.

— Уоррен, что в лаборатории?

— Только когда я встретил Пола, Декса и Хига, то начал понимать, что Господь не случайно спас меня от рака и лютой зимы. Он хотел, чтобы я исправил мир, стал новым спасителем. Представь: второе пришествие Уоррена Экарда. Мы с тобой как Иоанн Креститель с Христом. Я вкалываю, чтобы проложить тебе путь и подготовить людей, а ты мудро их по нему поведёшь. Я так не смогу. Ты же у нас учёный. Я-то нутром чую, что правильно, но ты куда лучше

можешь разъяснить все «как» да «почему».

— И как же ты готовишь людей? — Эллис направился к лаборатории.

— Мы, Эллис, над этим целый год трудились. Особенно Пол, Декс и, главное, Хал.

— С ним я ещё не знаком. Кто он?

— О, вы с ним знакомы, — заверил его Уоррен. Они ступили на веранду. — Ты его убил.

* * *

Вдоль белых стен лаборатории тянулись чёрные полки, заставленные бутылями всевозможных цветов и размеров. Пол, столы и стулья — всё было из дерева: исцарапанного, истёртого, но крепкого, как в столярной мастерской. Большие окна могли бы впустить много света, но их закрывали тяжёлые шторы. Только масляные лампы горели на длинных столах, загромождённых какими-то устройствами из меди, стекла и проволоки. Церковный орган у дальней стены вскидывал плавник труб над бледными рядами клавиш, а рядом, у раскрытого белого ящика на колёсиках, копошились три человека. Эллис никого не узнал, потому что видел их только со спины и они были одеты как космонавты. Хотя нет: головы закрывали не шлемы, а капюшоны.

— Я бы не подходил ближе, — предупредил Уоррен. — И так, наверное, чересчур. Декс говорит, радиация нехилая. Эти лысые гады её лучше переносят, чем мы.

— Радиация?

Пытаясь сообразить, Эллис крутил головой, переводя взгляд с Уоррена на ящик и обратно.

— Не поверишь, как сейчас сложно достать обогащённый плутоний, — пожаловался Уоррен привычным тоном, будто сетовал на пробки в центре города. — Для него рецептов, увы, нет.

Когда Эллис наконец рассмотрел белый пластиковый контейнер с колёсиками и чёрно-жёлтым знаком радиации, у него в голове завертелась единственная мысль: «Быть такого не может!» Эллис охотно принимал, что люди ходят с планеты на планету через межпространственные порталы, Дарители варят кофе из камней, а под землёй сияет искусственное солнце, но его разум отказывался признать простой и очевидный факт.

— Что это значит, Уоррен? — Вопрос прозвучал как мольба. Эллис надеялся, что Уоррен всё объяснит, скажет: «Да шутка это, дружище. Розыгрыш! Видел бы ты своё лицо. Что это за пластиковый ящик с печатью ВВС США и толстенными креплениями? Так это просто здоровая кофе-машина. Сейчас будем латте пить!»

— Я не повторю ошибки Трумэна, — вместо этого произнёс Уоррен. — Паттон ведь что говорил: надо было сразу в конце Второй мировой на Россию танки посылать. И правильно. То же самое с Китаем. А мы ждали — и что вышло? Русские наделали атомных бомб, а китайцы нас с потрохами купили.

— Что в этой чёртовой коробке, Уоррен?!

— Подарок. Полому миру с самыми тёплыми чувствами. — Уоррен расхохотался. — В прямом смысле. Жалко, Хал фейерверка не увидит. Он физиком был, или как их теперь кличут? Всё его план, на самом деле. Главная хитрость — это знать, куда заложить снаряды.

Эллис заметил на полу ещё две крышки с символами радиации, но самих ящиков нигде не было.

— Три водородных бомбы весь улей не сожгут, но если поставить их куда надо…

— Зона субдукции 540, — догадался Эллис. Он и не заметил, что произнёс это вслух. Рот двигался сам собой, а мозг неожиданно застыл, как олень в свете фар.