Помечтай немножко
Шрифт:
— С моей мамой случилось что-то плохое? — тихонько спросил Эдвард.
— Просто произошло недоразумение, очень досадное недоразумение. Твоя мама в безопасности, но я думаю, что ей может быть страшно, поэтому мне надо съездить за ней.
— Мне тоже страшно.
— Я знаю, сынок, но очень скоро я привезу тебе твою маму.
— А она не умрет?
Гейб прижался губами к макушке мальчика.
— Нет, она не умрет. С ней все будет в порядке. Она просто напугана, вот и все. И наверное, она очень сердится. Твоя мама иногда бывает очень сердитой.
Повозившись
— А почему папа Рози сидел в фонтане?
— Он… поскользнулся.
— Гейб!..
— Что?
Щекоча теплым дыханием щеку и ухо Гейба, Эдвард тихонько шепнул:
— Я тебя прощаю.
У Гейба защипало глаза. Чип слишком легко забывал нанесенные обиды. Ребенку так отчаянно хотелось нормальной жизни, что он готов был на все. Он готов был даже забыть о той неприязни, с которой к нему долгое время относился Гейб.
— Не торопись с этим. Ударив тебя, я поступил очень нехорошо. Может, прежде чем меня прощать, ты еще раз все как следует обдумаешь?
— Ладно.
Гейб взял руку мальчика в свою и погладил его ладонь большим пальцем. Эдвард опустил голову ему на грудь.
— Я уже все обдумал, — прошептал он. — Я тебя прощаю.
Гейб еще раз осторожно поцеловал его волосы, моргнул несколько раз, а затем откинулся назад так, чтобы видеть маленькое личико Чипа.
— А теперь мне надо отправляться за твоей мамой. Я знаю, тебе будет страшно, пока она не вернется, поэтому почему бы нам не пробраться в комнату Рози и не устроить тебе на полу постель из одеял рядом с ее кроваткой? Может, тебе там будет лучше?
Чип кивнул, слез с колен Гейба и протянул руку.
— А ты знаешь, когда я был маленьким, я спал в комнате Рози.
— Да что ты говоришь? — улыбнулся Гейб, беря с кровати одеяло.
— Я серьезно. Слушай, только все надо делать тихо, чтобы ее не разбудить.
— Ну конечно.
Зажав одеяло под мышкой, Гейб взял Чипа за руку, и они вместе вышли в коридор.
— Гейб.
— Что?
Мальчик остановился и снизу вверх посмотрел на Гейба Боннера широко раскрытыми глазами.
— Я бы очень хотел, чтобы Джейми тоже мог спать в комнате Рози.
— И я, сынок, — прошептал Гейб. — И я.
Чтобы вытащить Рэчел из тюрьмы, Гейб готов был разнести весь городок, но, к счастью, когда он, припарковав машину около дома Оделла Хэтчера, принялся дубасить в дверь, начальник полиции Солвейшн уже проснулся, так что устраивать погром не потребовалось.
В семь часов утра Гейб уже нетерпеливо мерил шагами зал для посетителей городского отделения полиции. Взгляд его был прикован к металлической двери, которая вела в ту часть здания, где находились камеры предварительного заключения. Расхаживая взад-вперед, Гейб думал, что, как только ему представится такая возможность, он сделает из своего старшего брата отбивную котлету.
Тем не менее в глубине души он понимал, что пытается свалить на Кэла собственную вину: если бы он не уехал, а дождался Хэтчера, ничего бы не случилось.
Бросив
Час проходил за часом, и незадолго до рассвета Гейб понял, что Рэчел была совершенно права: он взялся приводить в порядок «Гордость Каролины» только для того, чтобы спрятаться от самого себя. Он лишь существовал, а не жил. Ни на что другое у него не хватало смелости…
Железная дверь распахнулась, и появилась Рэчел. Увидев Гейба, она замерла на месте.
Лицо Рэчел было бледным, волосы растрепанными и спутанными, платье измятым. Огромные черные башмаки казались кандалами на ее стройных ногах — еще одна, дополнительная тяжкая ноша. Но самым страшным были ее огромные глаза: в них читались боль, страх, неуверенность.
Взгляд их обжег душу Гейба невыносимой болью.
Бросившись к Рэчел, он обнял ее. Она задрожала, и Гейб вспомнил о Чипе, который совсем недавно вот так же дрожал в его объятиях. Но больше он ни о чем уже не думал.
Он просто стоял и крепко прижимал к себе упрямую, милую и самую желанную на свете женщину, которая вытащила его из могилы забвения.
Глава 24
Прижавшись к Гейбу, почувствовав объятие его сильных рук, Рэчел разом обмякла.
— Где Эдвард? — с трудом выговорила она.
— Он с Кэлом и Джейн, — ответил Гейб, поглаживая ее по волосам. — С ним все в порядке.
— Кэл…
— Ш-ш-ш… Не сейчас.
— У нас, между прочим, есть улики, — сказал подошедший к ним начальник городской полиции.
— Нет у вас никаких улик. — Гейб легонько отстранил Рэчел и пронзил Оделла Хэтчера уничтожающим взглядом. — Я сам положил эти вещи в ее машину, прежде чем уехать.
— Ты? — опешил Оделл.
— Именно так — я. Рэчел об этом ничего не знала.
Стальные нотки в голосе Гейба разом отбили у Хэтчера охоту спорить. Крепко обняв Рэчел за плечи, Гейб повел ее к выходу.
На улице уже совсем рассвело. Рэчел жадно вдохнула всей грудью прохладный утренний воздух, мельком подумав о том, что никогда еще он не казался ей таким ароматным. Тут до нее вдруг дошло, что Гейб ведет ее к какому-то «мерседесу», припаркованному на месте, обозначенном табличкой: «Зарезервировано для начальника полиции». Она не сразу вспомнила, что автомобиль принадлежит Гейбу, поскольку всегда видела его только за рулем пикапа.
— А это зачем? — спросила она, останавливаясь перед роскошным автомобилем.
— Мне хотелось, чтобы тебе было удобно, — ответил Гейб, распахивая перед ней дверцу.
Рэчел попыталась улыбнуться, но губы ее предательски задрожали.
— Садись, — мягко сказал Гейб.
Она опустилась на переднее сиденье, и через несколько секунд они уже катили по пустынным улицам Солвейшн, прислушиваясь к ровному звуку безупречного двигателя. Добравшись до выезда на шоссе, Гейб положил руку на бедро Рэчел.