Поменяемся?

Салах Алайна

— Лиане было неприятно это видеть, — шёпотом говорю я, по мере того как мы приближаемся к выходу. — Я бы не обиделась, если бы ты взял меня за руку потом.

— Подумал, что тебе сейчас важнее. Ты с таким видом зашла, будто пришла меня убить.

Что тут скажешь? За десять лет Рафаэль успел отлично меня изучить. Его прикосновение действительно важно, и я действительно шла его убить.

75

— Во-первых, хочу поблагодарить всех, кто искренне переживал

за мое душевное состояние… — голос Лианы в окошке прямого эфира льется проникновенно и предельно искренне. — Спасибо за слова поддержки и ту любовь, которую вы мне посылали. Я все это чувствую вот здесь… — Она изящно прикладывает руку с безукоризненным френчем к левой стороне груди. — За эти несколько дней я много думала и многое переосмысляла. Дорогие мои, те, кто надеялся, что мы с Рафаэлем сойдемся, мне придется вас разочаровать. Я пришла к выводу, что не хочу быть с этим человеком. Это мое взвешенное решение. Прошу принять его с уважением и не искать виноватых. Жизнь рано или поздно все расставит по своим местам. А там, где закрывается одна дверь, всегда открывается другая.

Из хороших новостей: на днях мне поступило предложение о сотрудничестве от крупного рекламного агентства нашей страны. Если я его приму, мне придется переехать в другой город. Первому, кто угадает его название, я подарю бокс косметики. Догадки пишите в комментариях…

— Валит, — глубокомысленно изрекает Лера, откладывая смартфон. — Ей в последнее время много говна в комментах писали. Что, мол, нечего плакать на публику и горе нужно переживать молча. Быть популярной — это тебе не только конфетки лопать. Один день тебя любят, в другой — костерят.

Я смотрю на свою помощницу с восхищением. Не могу понять: умная она все-таки или дура? Некоторые ее изречения кажутся пугающе глубокими.

Долго рассуждать на тему интеллектуальных способностей Леры не выходит, потому что звонит телефон. Я расплываюсь в улыбке. Звонит моя булочка Рафаэль.

— Привет! — машинально приглаживаю волосы, будто он может меня видеть. — Как дела?

— Хорошо. А как твои? Вечером какие планы?

Я вздыхаю.

— Вечером я еду забирать вещи. Если управлюсь быстро, то с радостью встречусь с тобой.

— Ты непременно одна это хочешь сделать?

Я запинаюсь. Э-э-эм… А как еще?

— Да там немного совсем… — смущенно оправдываюсь я. — Несколько мешков с одеждой и хлебопечка.

— Ты сама все это собралась таскать? Зачем? Я приеду и помогу.

Я разглядываю стену, чувствуя, как грудь приятно распирает. А ведь действительно, почему я непременно должна таскать вещи в одиночку? В какой момент я разучилась просить о помощи и стала рассчитывать лишь на себя?

— Спасибо, — тихо говорю, проглотив комок в горле. — Буду очень признательна за помощь.

— Тогда к шести подъеду. Или раньше?

Я улыбаюсь.

— К шести в самый раз.

Позже вечером

— Я быстро упакую вещи и напишу тебе, когда подняться. — Я смотрю на Рафаэля с надеждой. — Надеюсь, ты не обидишься, что не приглашаю в квартиру. Там может

быть Витя, а я не хочу…

— Понял, — перебивает Рафаэль, кажется, ничуть не задетый моей просьбой. — Набери, как закончишь. Я пока с Артемом созвонюсь.

Мысленно поблагодарив его за понимание, я выскальзываю из внедорожника. Ходить под руку с Рафаэлем по некогда нашей общей с Витей квартире, вытряхивая вещи из шкафов, представляется мне слишком бестактным и жестоким.

Поднявшись на нужный этаж, отпираю дверь, напоминая себе не забыть оставить ключи на комоде. На кухне горит свет, сигнализирующий о том, что вселенная не намерена облегчать мне задачу.

— Привет, — сняв шапку, я смотрю на Витю, сидящего за столом с тарелкой лазаньи. Судя по оплавленной микроволнами упаковке, готовку он пока не освоил и предпочел довериться дарам супермаркета.

— Привет, — буркает он, подняв глаза. — Вещи в твоем распоряжении. Можешь забрать все, что хочешь. Вместе же покупали.

— Спасибо, — говорю я от всего сердца. Я по-прежнему хочу забрать только хлебопечку, но то, что он решил не мелочиться напоследок, — приятно.

Оставив его ужинать, прохожу в спальню и открываю шкафы. В квартире по-прежнему чисто. Не как после клининга, конечно, но носки на полу не валяются, и кружки с подтеками кофе не занимают собой все возможные поверхности. А я ведь подозревала, что Витя не такая свинья, каким пытался казаться, это я сама слишком много на себя брала.

Сделав глубокий вдох, методично сбрасываю с полок одежду и запихиваю ее в сумки. Процесс занимает всего десять минут. Еще семь уходит на то, чтобы упаковать в рюкзак украшения и косметику. Еще две — чтобы запихать в коробку хлебопечку. Последняя, к слову, оказывается такой тяжелой, что остается только недоумевать, какого черта мне понадобилось переть ее из другой страны и при этом ни разу не воспользоваться.

Вынеся весь скарб в коридор, я иду попрощаться. Витя сидит на диване в гостиной, сосредоточенно глядя в ноутбук.

— Я закончила. — От волнения и накативших эмоций мой голос взвивается на две октавы. Все-таки восемь лет вместе.

Он откладывает ноутбук, встает. Если бы существовал рейтинг самых красивых айтишников, он бы бесспорно победил. Смешно, но эта мысль облегчает мне уход. Вряд ли Витя долго проживет бобылем: какая-нибудь активная бета-самка обязательно приберет его к рукам и обогреет.

— Ладно, давай, пока. — На его лице появляется натянутая улыбка. — Удачи в новой жизни.

— Спасибо, — я возвращаю ему улыбку, отмечая, что помочь с вещами Витя не предложил. — Тебе тоже удачи.

Выдохнув, иду в прихожую. Вряд ли обнимашки будут уместны.

— Я все равно не понимаю, чего тебе так не хватало, — летит мне вслед.

Я оборачиваюсь. В глазах Вити читается нескрываемый упрек.

— А ты с турагентством вопрос решил? Тебе вернут деньги за путевку?

— Какую еще путевку?

— Ну ту путевку. В какую страну она, кстати, была?

Он недоуменно хмурится.

— Ты вообще о чем?

Я с усмешкой смотрю себе под ноги. Ну, разумеется. Никакого свадебного путешествия он не выбирал и сказал это просто так.