Помещик

Беличенко Константин

Старший охраны ефрейтор Василий Воробьёв, высокий и крепкий мужик под метр восемьдесят, на меня так подозрительно посмотрел, но ничего не сказал.

Мы отправились в знакомый уже мне дом на Замочной улице. В этот раз всё обошлось дороже, я и Фёдор, крепостные, телеги, лошади, собака, но и я уже с деньгами. Остаток дня потратил на проведение себя в порядок. Оставил инструкции слугам, а Фёдору наблюдать за ними. Утром отправился к городскому главе города.

К нему пустили, убедившись, что я не болен. Государственный чиновник, не спрячешься, да ещё в таком, очень непростом городе. Николай Николаевич Добрынин с густыми бровями, усами и совсем маленькой стриженой бородкой. Все они тут какие-то валосатики, почти у всех усы, бороды, бакенбарды, этот раз встретил меня более доброжелательно.

К нему уже пришли бумаги из столицы с распоряжениями. Поздоровались. Сам глава, заседал в большом кабинете за письменным столом в большом кресле с подголовником. На столе, большая фигурная медная чернильница с крышкой, стакан с перьями. Два валика, для промачивания письма с медными фигурками, вместо ручек. Чудная лампа, наподобие керосинки. Позади него два огромных медных светильника на полуколоннах. В кабинете, с одной стороны, ещё был большой светлый сервант или комод, внизу закрытый, а верхняя часть с книгами и свитками. Большие дорогие напольные часы, непонятный для меня диван, или как он тут называется. Два полосатых венских стула, и один, полностью деревянный стул. Это, наверное, для простых обывателей. С другой стороны, пару шкафов с книгами, мутное зеркало приличного размера, ещё несколько венских стульев. Дополняли интерьер картины, вазы и пару скульптур. Огромные зелено-темные шторы с разными финтифлюшками. В общем, богато, но немного безвкусно, на мой взгляд. Скривился, от того что я, не говорю по-французски.

– Как здоровье Ивана Акимовича - поинтересовался Добрынин.

Что он, ещё знает? Кто ему уже доложил? Да чего я туплю, явно бумаги и письмо от Мальцева были.

– Неделю назад всё было хорошо - приходиться шипеть. Глава лицо официальное, кто его знает, где аукнуться.
– Вот Вас, не забывает, просил поклон передать, передал послание и мыло.

Безликую инструкцию я написал сам. Надеюсь, Мальцев меня не съест за это, а два лучших куска мыла, уже из своих запасов. Тут чиновникам давать подарки принято.

– Любопытно, очень хорошо. Передадите от меня поклон, когда увидитесь и за заботу - несколько раз перечитав инструкцию, Николай Николаевич.

– Ещё, он забыл написать про постоянное употребление жителями чеснока и лимона - добавляю.

А дальше, я был посвящён в ту ж..., которую я попал. Из-за "неумелого обращения и неспособности навести лад на своей территории, приведшей к крупным выступлением крепостных крестьян" у помещика Кологривова "изымается поместье из его собственности, как ранее уже было заложено, с компенсацией в 6 тысяч рублей и штрафом в 3 тысячи, в пользу государства, за оказанные услуги " и так далее.

Ох, точно афера. Имение стоит намного дороже, пусть и захолустье, но всё же не так далеко и от Москвы.

– Это не совсем правильно, но так будет лучше. А то-с....холопы и зашибить могут, вон его старосту зашибли, почти до смерти - рассказывал Николай Николаевич.

Ну, с..., спасибо, Иван Акимович. За мои же деньги, мне и восставших крестьян и наверняка разорённое имение, мне и подсунул.

– Я бы хотел прикупить небольшую мастерскую для производства оружия, но со свободной землей к ней - говорю.

– Я подготовил список, можете ознакомиться - протянул мне лист желтой бумаги глава.

– А что с ними?
– читаю список из 12 позиций.

– Умерли от холеры, не оставив наследников - Добрынин.

– Я возьму? Сейчас съезжу, посмотрю и определюсь.

Получаю кивок. Не прощаясь, ухожу. Захватив Фёдора, едем смотреть адреса.

Еду на лошади, кручу головой. Не маленький город современности, тысяч сорок, наверное, и будет, а может и больше. Раскинулся на две стороны реки Упы. В прошлые разы у меня всё было сумбурно, хотя и сейчас не сахар. Наблюдаю разнобой полнейший в постройках. Встречаться даже старые избы, наполовину вкопанные в землю. Есть и многоэтажные дома, и даже очень не маленькие. В основном это дворян, купцов и богатых оружейников, но это новой уже "современной" постройки. Дома дворян резко выделяются. Огромный каменный дом городского головы, а не далеко деревянный дом-сарай дворянского собрания. Город контрастов. Но понять можно, сильнейшие пожары 1834 года, уничтожили большую часть Тулы, и нанесли значительный ущерб. Как потом я узнал,

в 14 миллионов рублей. Много жителей остались без всего, накануне зимы. Выделенных 120 тысяч рублей из столицы на новую застройку, часть из которых банально разворовали, ситуацию сильно не исправили. И даже приезд царя с проверкой ничего не дал. Но, несмотря на все несчастья, Тула строилась. Вот и получалось, что временные уродливые избушки соседствовали с каменными домами. Правда, большинство тоже архитектурой не блистали, даже новые дома. А тут опять несчастье. Сначала холера 1847, пришедшая с Казани, потом и в этом году. Часть лавок закрыто. Сейчас холера в Туле пошла на спад, и в этом году была не такая сильная, но унесла с собой почти пятую часть жителей за два прихода. (Мне потом сообщили). Заставила городских чиновников принять меры и расклеить распоряжение, которые я уже видел. Много встречных ходит в повязках, намазанных темной вонючей мазью, или чем они там их мазали?

Рассматривая здания, подумал, вот разбогатею, я вам устрою строительный шок. Так, надо заодно и прикинуть, где строить, чтобы с запасом и вообще мне лишние глаза, не нужны.

Остановился на мастерской по производству самоваров, недалеко от часовни Святого Николая и реки Ржавец. Самая окраина города. Надеюсь и цена, не слишком высокой будет. Сама мастерская была маленькой, зато огромный двор с забором, и неплохой склад-сарай, по этим временам. А главное, огромный пустырь за забором. Там можно будет и фруктовый сад посадить или другие, какие постройки поставить. И ещё мастерская была на возвышенности, а тут из-за сбережения тепла, привыкли строить в падинах. Нужно срочно начинать покупать и строить, а то в таком доме зимовать нельзя, даже печки нормальной нет. Очаг - каменка, это вообще не серьезно. Да их вообще не было сейчас, русских печей в смысле. Гусь-Мальцевском, я даже не заморачивался таким. Там какое-то чудо и было, но я не обращал внимания. В доме-мастерской жил сторож Иван, хромой инвалид войны, который заодно и охранял постройки, чтобы окончательно всё не растащили.

С Добрыниным обсудили всё быстро, единственное затруднение, это как меня записать в местный реестр. Дворянин-помещик-заводчик, что давало определенные льготы. Обещал подумать. Место мне досталось за 100 рублей с большой прилегающей территорией, где я старался хапнуть побольше. Но и я, пообещал за его труды, привезти 5 оконных стекол, для его дома, что по этим временам, было очень дорого. Тут у богатых в основном слюдяные окна, а у бедных бычьи пузыри. Привозные из заграницы могут позволить вообще единицы, и то, не в какое сравнение с новыми Мальцевскими не шли. Будут теперь у нас покупать, разные иностранцы.

Обсудив все другие организаторские вопросы, и заплатив дополнительно 10 рублей пошлины за имение­­, только не понял, какой и за что, такие витиеватые фразы "закрутил" Добрынин. Наконец отправился к помощнику-писцу оформлять кучу бумаг. Там пришлось ещё 2,5 рубля . Тут старичок с моноклем в правом глазу и копной седых волос, спрашивает, а что с крепостными крестьянами делать.

– Не понял, они же мои?

– Так, та оно так. Но на них наложен штраф. Если он не будет заплачен, то их отправят в Сибирь или на каторгу. А скорее на рудники, там всегда людей не хватает.

– И где, я их могу найти - пряча купчую в тубус из лакированной березы, сделанный плотниками в Гусь-Мальцевском, спрашиваю.

– В полицейском околотке, в арестантской полуроте.

Фёдора отправил за лошадьми и телегами. Сам еду туда, где встречаю уже знакомого станового пристава Титова Владимира Павловича. Сам в чёрной форме, застегивающейся на боку и с длиной прямой саблей. Что он с ней будет делать, в городских условиях на большинстве узких улицах, не понятно? Меня он явно, не узнал.

– Чего изволите?
– сказал полицейский и смешно пошевелил чёрными усами.

– Хочу забрать свою собственность - достаю тубус и даю прочитать документы.

– Вот значит, как - растягивая слова, произносит Титов.

– Так, уважаемый Владимир Павлович, скажи сколько штраф? У меня времени нет, правда, только приехал. Мы с тобой, в другой раз пообщаемся, спокойно и за самоваром - с уважением, но жёстко говорю.

– 50 рублей за пятерых.

– Не дешево - а сам достаю деньги.