Поместье Лок-Даун
Шрифт:
С тех пор каждый год Элспет возвращалась в Лок-Даун, чтобы присутствовать на весеннем балу, значимость которого она сильно преувеличила, рассказывая о нем мужу. Филипп уважал традиции, но бывать в Шотландии не любил. Во время визитов только и делал, что курил и брюзжал.
– Погода отвратительная. Еда отвратительная, кофе днем с огнем не найти. Только чай! А сыры, бог ты мой… даже не начинай! Одна радость – вино, что я привез с собой.
Иногда Элспет приезжала на родину с мужем, а иногда – какое счастье! – без него. Не случайно все ее дети родились в январе или феврале.
Дождь наконец стал стихать. Элспет поскользнулась на мокрых листьях. Тихо выругавшись, она инстинктивно схватилась за ствол дерева, чтобы не упасть. До нее снова
Домик встретил ее теплом пылающего очага. На маленьком столике между двумя креслами стояли два бокала виски.
– Надеюсь, это не «Плейд», – произнесла она, снимая сапоги, хотя по светло-янтарному цвету жидкости сразу поняла, что это виски Росса, а не из винокурни ее семьи. Росс уже много лет гнал виски. В детстве он немало времени проводил в винокурне вместе со стариком Мактавишем, который посоветовал ему изучить в университете естественные науки в надежде, что его юный протеже станет квалифицированным винокуром. Росс делал очень хорошее виски.
Мужчина обернулся в кресле.
– Ты меня провоцируешь?
– Может быть. – Элспет сняла жакет.
Росс встал, в три шага пересек комнату, заключил ее в свои объятия и бросил на двуспальную кровать – единственный, кроме кресел и столика, предмет мебели в хижине. Смеясь, Элспет помогла ему снять рубашку.
В особняке гонг к ужину звучал ежедневно в половине шестого вечера. Дети постоянно умоляли, чтобы им позволили ударить в гонг, но дворецкий Хадсон за тридцать лет службы в семье уступил этим просьбам лишь раз, в награду за хороший поступок. Если дать ребенку в руки молоток и подпустить его к гонгу, ничего хорошего не жди, и Хадсон тотчас же пожалел о своем решении. Ребенок на радостях принялся колотить в гонг со всей силы, и Хадсон поспешил разоружить маленького попрошайку, но на предмете искусства XVII века осталась глубокая вмятина, и с тех пор гонг издавал немного нестройный звук. Дворецкий унес молоток в свою комнату, убрал его в шкафчик, запиравшийся на замок, и с той поры никто, кроме самого Хадсона, никогда в гонг не бил. Не стал исключением и этот вечер.
В особняке Лок-Даун ужин был священной традицией, и его обитатели по-прежнему придерживались старых обычаев. Вся семья собиралась в библиотеке на аперитив; прийти можно было в любое время с семи до восьми, но непременно до того, как появится Хадсон, чтобы пригласить всех к столу. К немалому огорчению леди Евы, современных коктейлей здесь не подавали – только херес для дам и виски с содовой для мужчин. Ровно в восемь часов вечера в библиотеку входил Хадсон, чтобы сопроводить всю семью через оружейный зал в столовую. На первое всегда подавали консоме, затем рыбу, после рыбы – мясо (в охотничий сезон, разумеется, дичь), потом – сорбе, сыры и в конце – фруктовый или иные пудинги. Меню всегда оставалось неизменным. На ужин полагалось приходить в вечерних туалетах. По завершении трапезы женщины переходили в гостиную – летом в синюю, зимой в красную, – где они играли в карты и обменивались сплетнями. Мужчины шли в библиотеку или в бильярдную курить сигары и потягивать виски. Иногда мужчины и женщины собирались вместе, чтобы перед сном сыграть партию в вист. Леди Инверкиллен всегда удалялась в свои покои ровно в одиннадцать. В полночь Хадсон запирал парадную дверь и тоже отходил ко сну. После этого все, кто не лег спать, должны были заботиться о себе сами.
И вот, как обычно, все члены семьи собрались в библиотеке, в ожидании ужина потягивая спиртные напитки и занимая себя беседой. Леди Джорджина жаловалась на свою камеристку:
– Попросилась в отпуск, чтобы съездить к родителям. Представляете? Причем обратилась уже после того, как упаковала чемодан и поставила его в холле. Сказала, что очень переживает из-за этой новой болезни. Как будто это в самом деле вопрос
Хадсон, стоявший в углу, тактично кашлянул.
– А как обойтись без камеристки? М-м? – Леди Джорджина обвела взглядом комнату и увидела, что все, кроме Беллы, ей сочувствуют. Белла редко сопереживала женщинам, имевшим камеристок, поскольку у нее самой личной служанки не было.
– Мама, если хочешь, я буду присылать к тебе Максвелл, пока не вернется твоя камеристка, – предложила леди Инверкиллен. – Она будет приходить к тебе после того, как приготовит для меня ванну. Для тебя это не слишком рано? – Леди Инверкиллен, как всем было известно, каждое утро вставала на рассвете и первую половину дня проводила в оранжерее, ухаживая за анемонами. После обеда ее можно было найти в музыкальном зале – леди Виктория слыла одаренной пианисткой, – где она находилась до самого чаепития.
– Ах, дорогая, это очень любезно с твоей стороны. Скажи, она умеет укладывать волосы? Делать традиционные прически? Я не выношу эти новомодные волнистые творения. Чересчур современно и вульгарно. – Леди Джорджина невольно посмотрела на леди Еву, и та перехватила ее взгляд. – Дорогая, как идет подготовка к свадьбе? Я обожаю летние свадьбы. Всегда так много ярких цветов.
Белла поспешила вмешаться, не давая Еве и рта раскрыть. Ей до ужаса надоели разговоры о планируемой свадебной церемонии и нытье Евы о том, что буквально все здесь не соответствует лондонским стандартам.
– Бабушка, надолго уехала твоя камеристка?
– Понятия не имею. Придется искать ей замену. Если она возомнила, что может уезжать и приезжать, когда ей заблагорассудится, пусть десять раз подумает. О, как я не люблю подыскивать новую прислугу.
– Я могу разместить для вас объявление в «Леди» [9] . Редактор журнала – мой хороший знакомый, – предложила Ева. Она постоянно щеголяла своими лондонскими знакомствами: знаменитости, разные выдающиеся личности. Инверкилленов это бесило, но она и не думала щадить их самолюбие. У нее было много связей. Все влиятельные знакомые Инверкилленов были шотландцы, которые, кроме как в Шотландии, нигде больше веса не имели.
9
The Lady – британский журнал для женщин, еженедельник. Основан в 1885 г.
– У нас испокон веков служат только выходцы из Горной Шотландии, – ужаснулась леди Джорджина. Она покачала головой и продолжала беседу, игнорируя Еву, словно той вовсе не существовало.
Высокие напольные часы пробили восемь. Все встали, чтобы проследовать за дворецким в столовую. Порядок обслуживания и размещения за столом определялся титулом и статусом каждой персоны. Хэмиш и Виктория обычно сидели друг напротив друга в середине стола, а не на его противоположных концах. В соответствии с этой современной схемой рассадки графиня сидела к камину ближе остальных. Обычно все отмечали, что менее важных гостей сажали буквально на холоде.
Войдя в столовую, Инверкиллены направились к отведенным им местам. И только когда все собрались, стало очевидно, что граф на ужин не пришел.
– Хадсон, а где же лорд Инверкиллен? – осведомилась леди Джорджина. Дворецкий сконфузился, глядя на нее. Стало ясно, что он тоже не заметил отсутствия графа. – Так пошлите же за ним кого-нибудь. – От голода она становилась ворчливой.
В покои графа отправили лакея. Все члены семьи в замешательстве стояли у своих стульев. Никто не хотел садиться, ведь в этом случае их число за столом было бы нечетным. А если за ужином присутствовало нечетное количество человек, это сразу бросалось в глаза и повергало Инверкилленов в ужас. Они всячески старались избегать такого положения. За завтраком – пожалуйста, ничего страшного. Объяснения этому никто не мог дать.