Пометки на полях
Шрифт:
Теперь искуплены детями.
О сердце! Ты ступаешь не
исповедимыми путями...
Не говорите ни о чем!
Священный враг уже заколот,
Уже архангельским мечом
Низринут в вековечный холод.
Она к последнему идет,
Судьба вершится роковая,
И бездна бездну наведет,
Звериным голосом взывая.
16 сентября 1914. В вагоне
30.
"Есть кто-то черный; он догонит"
О. Мандельштам
DELIRIUM
Еще
Меня скрепляющую с вами;
Еще умею говорить
Обыкновенными словами;
Но чувствую уже недуг,
Уже речам внимаю странно,
И непонятно, бездыханно
Глаза остановил испуг...
26 сентября 1914. Петербург
31.
* * *
Опять, опять ты появился!
Деревянный старый дом!
Здесь Пушкин в древности родился
И написал стихов здесь том!
Ведь я такой же одинокий
Как и Пушкин я поэт!
И упаду я в гроб жестокий!
В поединке в двадцать лет!
32.
ВЕЧЕРНЕЕ
Глаза, не видя, смотрят вдаль,
Знакомой болью ноет тело,
Какая острая печаль,
Тоска какая налетела!
И что случилось?
– Всё равно,
Сам позабыл... Плывет дремота...
Но только знаю, что давно,
Еще вчера, томило что-то.
Не вспомнить, нет! А день к концу:
Уже слуга приносит свечи,
И теплый сумрак льнет к лицу...
Сегодня будет длинный вечер!
4 октября 1914. Петербург
33.
* * *
"Nam castum esse decet pium poetam
Ipsum, verslculos nihil necesse est"
Catulli Carm. XVI
Все вечера томительны и жгучи
Этот горел упоеннее всех...
Разве я знал, что даже пафос мучит
Горьким соблазном стыдных утех?
Разве я знал, что мы - уже не дети?
Страшно смотреть на твое торжество...
Сердце болит сильней всего на свете
Сердце устало больше всего.
4 октября 1914
34.
СОФОКЛ
В смягченном стиле Парфенона
Он - тоже дорика, Софокл!
Он озарил пути Закона
Огнями разноцветных стекл.
Когда уходит Антигона
Прах Полиника хоронить
Никто не знает, что Креона
Решили боги погубить.
6 октября
35.
САФО
– Затяните мне котурны туже!
Женщина, единственная здесь!
В этом доме, ведающем мужей,
И тебе, я вижу, место есть.
И тебе, я вижу, будет место
У стола героев и богов;
Человеку сладкая невеста,
Здравствуй, Огорченная Любовь!
6 октября 1914. Петербург
36.
ЭТОЙ
Каким еще заговорю с тобою
Особенным, нездешним языком,
Каких миров какую весть открою,
Другой судьбы пленительный закон?
...А посмотри: в осенней светлой луже
Как бы движенье, трепет и круги;
Как ты рассудишь: это ветер тужит
Или душа позвала: "помоги"?
8 октября 1914. Петербург
37.
* * *
Такого пламенного горя
Не в силах сердце перенесть!
Все птицы улетели в море
Моя одна осталась здесь.
Все птицы в море улетели
Моя, без крыльев, не могла,
Осенней, ветряной свирели
Свое дыханье отдала.
Смотрю на маленькое тело,
Такое жадное вчера...
Малышка! Тоже улетела,
В Немеркнущие Вечера.
...Так я, оставленный тобою,
Мой сероглазый, нежный брат,
Уж вижу Небо голубое,
Уж не дождусь тебя назад.
13 октября 1914
38.
* * *
О.П.Снегиной
Душа бездетна и убога
Ты знала всё, когда входила,
Когда запела у порога
Двумя размахами кадила.
О чем же плачешь так звеняще,
В стеклянном сердце что за горе,
Когда печаль, как дым летящий,
Исчезнет в голубом просторе?
39.
* * *
Я помню. Слышишь ли меня?
Я помню. Не прощай, не надо.
Возврату тягостного дня
Уже не будет сердце радо.
Я подымаю в темноте
Зовущий голос. Только птицы
Кричат страшнее, только те,
Что вдруг пугаются зарницы.
В пустынях есть свои суды,
Здесь призывают без ответа.
Куда пойду из темноты?
Так лучше - не увидеть света.
Вот, набираю в горсть камней
И замыкаю оба века.
Теперь ты знаешь, сколько дней
Болело сердце человека.
40.
* * *
Завернувшийся в черное горе
Позарился на бедность невежды,
Уподобился буре над морем
И унес паруса надежды.
Вот и кончены дни мои.
Правы Уходящие в сумрак молелен
Да, действительно, люди - как трав!
Мимолетная дольняя зелень.
41.
* * *
Н.Гумилеву
Могу познать, могу измерить
Вчера вменявшееся в дым;
Чему едва ли смел поверить,
Не называю ль сам былым?
Хотя бы всё безумье ночи
Мир заковало б в мрак и в лед
А дух повеет, где захочет,
И солнце духа не зайдет!