Помни, что ты смертный

Грэнджер Энн

Он кивнул в другой конец комнаты, где Маркби увидел в тени отчасти загороженный спинкой его кресла книжный шкаф, набитый увесистыми томами. Страшно хотелось встать и посмотреть, но он с усилием вернулся к насущной проблеме.

— Насколько мне известно, мистер Касвелл работает не над романом, а над научным трудом. Разве не знаете?

— Ни над чем он не работает, — объявил Бодикот. — Сидит целыми днями и клацает на машинке. Жена почти каждый день уезжает. Не каждый. Видно, на полставки работает.

—

И вы не имеете никакого понятия, чем занимается мистер Касвелл?

— Я говорю, ничем он не занимается. А еще себя доктором называет. У доктора должны быть пациенты.

— Он не совсем такой доктор.

— А какой? — воинственно спросил Бодикот, либо не зная, либо не выдавая, что знает специальность Лайама Касвелла.

— Вам не нравится доктор Касвелл?

— Нет. — Выцветшие глазки устремились на собеседника. — Никакой закон не приказывает, чтоб он мне нравился, правда?

Маркби отвечать отказался, стараясь глубже проникнуть в душу старика.

— Кажется, у вас были ссоры с соседями из-за коз.

Бодикот прокашлялся.

— С их стороны, может быть. Не с моей. Не я первый начал. Да, у меня козы. Старушка, которая раньше жила в том коттедже, ничуточки не возражала. Я с ними обращался культурно, когда переехали. Хотя тот грубый черт не стоит любезности. Насчет того, что я не справился, все ли живы-здоровы, заметьте, что ко мне никто не пришел рассказать о случившемся и спросить, жив ли я и здоров.

Маркби склонен был согласиться. После краткого общения с Лайамом Касвеллом определение «грубый черт» не представляется несправедливым.

— Доктор Касвелл утверждает, что животные прорываются в его сад сквозь ограду.

— Пару раз забредали, — ворчливо признал Бодикот. — Козы по натуре бродячие. Ничего плохого не сделали. Пощипали траву и листочки. Да и сад не такой уж роскошный. Ни разу не видел, чтоб они его обустраивали. Одна миссис возилась. Я не виноват, если она насажала там то, что особенно по вкусу козам!

— Что именно? — уточнил суперинтендент.

— Кулинарные приправы, лечебные травы и прочее. Сама говорила, что чай из них варит. Мята, окопник, лекарственные растения, всякое такое. Там растут ягодные кусты, смородина, только без ухода мало дают. Хотя листья смородины хорошо идут в чай. Моя матушка обязательно их добавляла.

— Значит, с миссис Касвелл у вас были хорошие отношения?

— Да уж лучше, чем с ним. А в последнее время она стала чуть ли не хуже его! Хоть осталась вполне симпатичной девчонкой, вот именно, — утвердительно кивнул старик.

Маркби спрятал улыбку.

— У вас не возникало желания подшутить, устроить какую-то каверзу, розыгрыш, чтобы Лайам Касвелл за собой присматривал?

Бодикот так быстро заморгал, что Маркби, подобно любому другому, сразу вспомнил рептилию — ящерицу на камне.

— Для чего мне дурачиться? Я

не ребенок, чтоб шутки шутить. Если б он снова швырял в коз камнями, напустил бы на него серьезных ребят, звякнул бы в Королевское общество. Сразу угомонился бы.

— Вы любите животных, мистер Бодикот? Возмущаетесь жестоким обращением?

— А как же! Всю жизнь каких-нибудь животных держал. — Узловатые пальцы сжались на коленях. — А он мне угрожает, сами знаете. Грозит своих юристов привлечь. Может?

— Если позволите своим животным свободно бродить, причинять вред, то может.

— А он мне вред не причиняет? Или моим животным? — Бодикот повысил голос и ткнул в собеседника пальцем. — Что скажете?

— Пока вы утверждаете, что доктор Касвелл однажды бросил камень. Он не отрицает. Элементарная реакция. По его словам, он не собирался попасть в козла, хотел лишь отпугнуть. Не каждый привык обращаться с животными так, как вы, мистер Бодикот, особенно со стадом коз.

Морщинистая стариковская кожа на лице и шее тускло зарделась, подбородок затрясся, блеклые глазки вспыхнули.

— Попасть не собирался? Правда? А когда они коз пытались отравить?

Изо рта вылетела слюна и повисла на подбородке.

— Успокойтесь, мистер Бодикот, — миролюбиво предложил Маркби. — Это несерьезно.

— Да? — Старик снова брызнул слюной. — А репа?

Суперинтендент вышел из коттеджа в черный деревенский вечер и посмотрел на небо. Там в безоблачном просторе царила почти белая луна, сверкала россыпь созвездий. Их легко распознать. Видно, грядет очередная морозная ночь. Он вдохнул холодный чистый воздух, наполнив легкие после душной комнаты, и направился к дороге. Увидел автомобиль Мередит, смутные очертания ее головы. Она сидела в машине, ждала. Когда он приблизился, опустила стекло.

Он наклонился и проговорил:

— Спасибо, что дождалась. Извини за задержку. Как поживаешь?

— Прекрасно. Хотелось бы сказать о Салли то же самое. Честно говоря, иногда хочется свернуть Лайаму шею. Конечно, он ее любит, но для интеллигентного человека ведет себя безобразно. Думает только о своей работе!

— Всегда так было? Ты ведь с ними давно знакома…

— Да. Отчасти всегда, но чем дальше, тем хуже.

Алан положил руку на ребро опущенного стекла.

— Слушай, если у тебя вечер свободен, может, где-нибудь поужинаем попозже?

Мередит чуть удивилась, что он так быстро позабыл о деле, и Маркби был вынужден поспешно добавить:

— Понимаешь, ты хорошо знаешь Касвеллов, хотелось бы кое-что обсудить. Ужин не развлекательный, а деловой.

Сразу понял, что это не слишком любезно.

Она помолчала, хотя по другой причине, и сказала:

— Не люблю сплетничать о друзьях. И в последнее время почти не ужинаю.