Помни имя свое
Шрифт:
«УАЗ» стоял мертвый, в двадцати шагах от их машин. «ПАЗ» — с простреленной крышей и выбитыми стеклами глыбой нависал над ним с тыла. Пострелянные сверху духи лежали кучно, у машин — многие и понять не успели, что происходит. Уцелевшие — не высовывались и постреливали из переулков, но надо было действовать быстро. Не может быть, чтобы у кого-то из уцелевших под рукой не было сотового — и скоро сюда сбежится полгорода.
Зазвенел телефон — мелодией «Боже, царя храни», такая заставка. Капитан хотел отбить звонок к чертовой матери, но вовремя увидел — Чернов. Мать его, как не вовремя…
— Да!
— Воюешь?! — спокойно спросил Чернов.
—
— Ты где?
— В Буйнакске. ГУВД уже вырезали.
— Сам как?
— Цел пока. До полтинника духов удвухсотили.
Чернов хмыкнул.
— Удвухсотили… Слухай сюда в оба уха, кэп. Первое — Мугуев переметнулся вместе со всей своей гвардией. Сейчас он в Махачкале, тут беспредел голимый прет, на улицах духи. Идет штурм правительственного комплекса. Въехал?
Смирницкий и до этого слышал — грохот выстрелов в эфире…
— Сами как?
— Переживу. Я сам не там. Посмотрим со стороны, потом ударим. Второе — Чех мертв, подорван смертником. Официально подтверждение прошло.
Смирницкий присвистнул. Как и любой другой офицер, которому голова не только, чтобы фуражку носить — он ненавидел Чеха, но понимал, что без него — полный бешбармак начнется. При нем — в Чечне был один человек, с которым можно было разговаривать, человек жесткий — но вменяемый. Без него — там каждый сам себе президентом будет, и такой движняк пойдет — чертям тошно станет. При Чехе — Чечня была самым спокойным местом на Кавказе, как всегда и бывает при настоящем хозяине.
— Чипок [51] объявили уже?
— Нет. Что-то телятся. Ты боеспособен?
— Вполне.
— Тогда боевая задача, кэп. Двигай до Салимова. Если его нет — найди его братьев кого-то… дядю… короче из родственников, авторитетных. Ты знаешь. Им не продержаться. Пусть берут стволы и уходят в горы, согласуй с ними все действия. Дальше — уходишь на точку три, там вскрываешь консервы [52] и ждешь меня. При моей гибели принимаешь командование, подчиняешься Беляку. Соответствующий приказ я передал.
51
Чрезвычайное положение (слэнг).
52
Схрон, оружие с консервации.
— Владимир Александрович!?
— Все, отбой. Живы будем, не помрем. Давай, кэп.
До Салимова — добрались нормально. Выставили в окно головной машины черный флаг джихада, позаимствованный без спросу у джихадистов — и доехали. Таких тачек крутых тут — полно, несмотря на то, что никто не работает. Мало ли кто едет — водочный король, начальник налоговой инспекции еще кто, сунешься — так отоварят! Какие-то местные — сунулись на Приоре, один из русских саданул короткой по моторному — больше соваться никто не осмелился…
Салимов — жил на самом верху, город как бы в горы уходил, и он там — очень хорошо пристроился. Вообще-то их было пятеро братьев — Салимовых. Один в Ростов переехал, место там себе купил, депутат от Единой России. Одного убили — того, кто это сделал, заставили смотреть, как режут всю его семью, потом и самого зарезали. Один был начальником местного РОВД. Еще двое — занимались бизнесом, один строительным, другой — с продуктами питания и водярой левачил. Нормальная, крепкая кавказская семья, в общем.
Казаки и Союз
В пятых — все равно надо было с кем-то дружить. Почему бы и не с Салимовыми?
Салимовы — обосновались хорошо. Дорога, где стояли основные их дома, точнее — ответвление от основной дороги — было застроено только их домами, а в самом конце улицы — были дома самих Салимовых. Все дома были окружены не просто заборами — а дувалами, как в Афганистане, причем укрепленными. Пулеметная пуля не прошибет. Между заборов — ни одного хода, сплошная стена как в крепости. Сами дома — были подготовлены к обороне, первые этажи — сложены не из кирпича, а из схваченных цементом и стальной обвязкой валунов, такое и гранатомет не прошибает. В каждом из домов — постоянно были мужчины, а у Салимовых — в каждом доме был фонтан и даже павлины…
— Ни хрена себе… — выругался водитель, добавив еще и матом, когда они свернули на дорогу и напоролись на БТР. Самый настоящий БТР, в каком-то странном камуфляже, он стоял как раз в самом въезде салимовского анклава и его пулемет — смотрел прямо на машины, простреливая дорогу. У БТР суетились пацаны, молодые — но без бород [53] и в нормальных штанах. Автоматы и пулеметы их — так же были направлены на колонну.
— Не стрелять. Я пойду и поговорю с ними.
53
Ваххабиты носят бороду без усов и короткие, подвязанные снизу на половину икр штаны — чтобы шайтаны не цеплялись.
Казаки и бывшие спецназовцы — готовились к бою, незаметно со стороны отпирали двери машин — чтобы в случае чего выброситься и стрелять.
Капитан вышел из машины, держа в высоко поднятой руке автомат.
— Раклие! [54] — громко крикнул он.
Из-за БТР вышел молодой человек — тонкий в кости, но крепкий как витая проволока, коротко стриженный, чисто выбритый, с глазами цвета вороненой стали. Одет он был примерно так же, как одевались русские бандиты в девяностых — легкая кожаная куртка, видно, что дорогая и спортивные штаны. Автомат с подствольником, разгрузка — при том, что капитан знал его, ему было всего шестнадцать лет.
54
Мир (аварск.).