Помни меня

Брент Кора

Анника посмотрел на скачущего мальчика, не обращавшего внимания на их переживания. Она улыбнулась. – У него будет хорошая история, чтобы когда-нибудь её рассказать, — сказала она.

Карлос кивнул, улыбнувшись в ответ. – Конечно, будет. Его детям и детям их детей, — он махнул рукой в сторону гор, которые возвышались над шахтой Скорпиона. — В конце концов, я всегда говорю ему, что еще до золота и до того, как появилась деревушка, де Кампо были здесь, — он кивнул широкими полями своей шляпы в её сторону. — Так будет всегда.

Мерсер

вернулся к работе на шахте. Анника не понимала его, но он не хотел слышать никаких аргументов. Однажды он загадочно сказал ей, что это будет ненадолго. И это еще больше её беспокоило.

Она сидела в узком кресле и ждала его. Дверь была приоткрыта, чтобы пропускать слабый осенний ветерок внутрь. Вид быстро скачущего Мерсера на его черном жеребце, был причиной того, чтобы ее сердце затрепетало, и она тщетно пыталась подавить нервное возбуждение, которое всегда наполняло ее, когда он был рядом. Он был настолько естественен в седле, что выглядел бы нелепо, если бы делал что-то другое.

Потом, когда он соскочил с лошади, она уставилась на него в изумлении.

— Мерсер! Ты мокрый.

— Конечно, сахарочек, — он пожал плечами, пока снимал рубашку. — Пришлось искупаться в Хассаямпе, не хотелось бы идти домой к моей леди с налипшим слоем противной земли из шахты.

Она скривилась. — Большинство мужчин снимают одежду, прежде чем прыгают в воду.

Мерсер захлопнул за собой дверь, невзначай расстегнув брюки. Он наблюдал за выражением ее лица, когда она посмотрела туда. — Я не большинство мужчин, — жестко напомнил он ей.

Анника сглотнула, когда ее тело начало реагировать от мысли, что Мерсер будет делать то, что ему нравилось делать с ней. — Ужин остынет, — сказала она, указывая на бобы и печенье, которые она ему наложила.

— Я согласен на холодный. — ответил он, поднимая ее из кресла и укладывая на одеяла перед очагом.

Когда он резко поднял вверх юбку и уткнулся лицом между её ног, она ахнула. Он быстро отмел её возражения своим языком. Мерсер был невероятно искусен, находя ее глубочайший центр удовольствия. Она почувствовала, как распускается с ним, становится влажной, пока он вылизывал её.

Он резко остановился, зависнув над ней и улыбнувшись. Он любил так делать, довести ее до грани и задержаться, пока она не сойдет с ума.

— Пожалуйста, — простонала она, прижимаясь, отчаянно близкая к оргазму и готовая сделать все, чтобы добраться к нему.

Он успокаивал ее. — Держись, я доведу тебя, дорогая. Но сначала мы немного поиграем.

— Еще, — она задыхалась, когда почувствовала его пальцы в себе. — Жестче, пожалуйста. О, жестче.

— Пока еще нет, Анни. Чем дольше ты будешь сдерживаться, тем сильнее он обрушится на тебя. Боже, я люблю смотреть, когда ты почти готова кончить. Хорошо Анни, скажи мне, как ты хочешь его.

— Засунь, — прошептала она.

Он поддразнил ее своим кончиком.

— СЕЙЧАС ЖЕ! — закричала Анника, и Мерсер вошел, она

кончила с такой интенсивностью, что забыла, где находилась.

Но Мерсер только начинал. С каждым толчком он говорил ей низким, соблазнительным голосом, который уносил ее дальше и дальше.

— Я думал об этом, Анни. Все проклятый день, когда я был в мрачном аду этой проклятой шахты. Ты все, чего я хочу, милашка, ты же знаешь?

— Да, — она всхлипнула, потому что она ему верила, когда он говорил это.

— Я люблю тебя, Анника.

— Да, Мерсер, люби меня крепче, — сказала она, снова приближаясь к пику наслаждения, сжимая его и думая, что это было бы с кем-то другим. Она чувствовала, как будто ее тело вылеплено под него. Когда он вздрогнул и послал свое семя глубоко в неё, она впилась в его шею, укусив и сильно засосав, пока он полностью не наполнил её.

Мерсер засмеялся, держась за шею. — Что это было?

Анника довольно потянулась. — Может быть, я в действительности древнее существо, которое высасывает кровь из твоего тела.

Он приласкал ее грудь. – Ты еще что-нибудь пососешь?

— Может быть, если ты будешь хорошим.

Мерсер стал серьезным. — Я буду относиться к тебе хорошо, Анника. Настолько хорошо, как смогу.

Он оперся на локоть, все еще играя с ее грудью, она провела пальцами по его груди. Его тело было её бесконечным увлечением.

— Мерсер? Почему ты работаешь на шахте?

Его взгляд померк, и он отстранился. — Каждый мужчина должен зарабатывать себе на жизнь, Анника.

— Но ты сказал, что это ненадолго.

Мерсер голый подошел к столу и взял кусочек печенья. Он попытался отстраниться от поднятой серьезной темы. Его глаза блеснули, когда он посмотрел на нее на полу. – Так и будет, Анни. Будь уверена.

Анника вздохнула и одернула юбку на босые ноги. Ей было плохо от того, что он не договаривал. Возможно, есть вещи, которые он никогда не расскажет ей, и быть с Мерсером означало смириться с этим. Но, когда она вспомнила предостережение Джеймса о трудностях с вытягиванием головы Мерсера из петли, ей стало не по себе.

Она не знала, как долго она проспала там у камина. Мерсер накрыл ее вторым одеялом, и она проснулась раздраженная, потому что заснула в корсете. Действительно, она должна просто отказаться от проклятой вещи, на фиг манеры. Ее мать упала бы замертво, если бы узнала, но понимала, что Мерсер был бы не против. Она слегка усмехнулся при мысли о том, насколько сильно он бы не возражал.

Анника огляделась. Она оценила по отбрасываемому свету, что был ранний вечер. Мерсера нигде не было и в помине. Но когда она поднялась с пола и вздрогнула от ноющей боли в лодыжке, она услышала мужские голоса. Один из них был явно голосом Мерсера. Голос собеседника был более глубоким и казался смутно знакомым. Когда она открыла дверь и глянула на лица, четверо мужчин были застигнуты врасплох, и она поняла, почему.