Помни о хорошем
Шрифт:
— Вы предложили все, что у вас было, но этого оказалось мало, — легко догадался он. — Ваши родители не могли вам помочь? Подкинуть немного?
— Они привыкли к обеспеченной жизни, дорогой и беззаботной. После окончания школы я жила абсолютно самостоятельно и собираюсь так жить и впредь. Конечно, они кормят меня, когда я приезжаю к ним в гости, и забрасывают роскошными подарками, но мы живем отдельно, каждый по-своему. Кстати, возвращаясь к вопросу о деньгах, по-моему, некрасиво использовать
— Значит, вы все-таки просили, но лисичка вильнула хвостом, — сказал он.
— Хватит делать из меня несчастную забитую сиротку! — возмутилась она. — Они предложили мне оплачивать квартиру в Брайтоне, но я отказалась. Мне нравится мой маленький дом! «Вязы» были бы слишком просторными для меня одной, да и сил не хватит, чтобы привести усадьбу в полный порядок.
— Вы не сердитесь на меня за то, что я купил этот дом?
— Это так же бессмысленно, как вам сердиться на меня за то, что я родственница бывшей владелицы дома.
— Один — ноль! — Томас Айвор шутливо отсалютовал Эвелин.
— Где была ваша комната? — спросила Сандра, глядя на светлые стены, увитые диким виноградом.
— Внутри с тех пор многое изменилось — здесь, прежде всего, раньше не было отдельной ванной… Мы с Глорией обычно спали в угловой комнате, в которой есть люк на чердак.
— Комната Альфреда, — быстро просчитал Айвор.
— В доме есть чердак! — радостно вскричала Сандра. — Здорово! И что там лежит?
Эвелин пронзило острое чувство вины. Она старалась оставить проблемы своей кузины в стороне, на задворках сознания, но они продолжали ее тревожить. Томас Айвор снял с нее все подозрения, пригласив в дом в качестве воспитателя дочери, а она должна была, по просьбе кузины, прокрасться на чердак и выполнить поручение, совершенно несовместимое с понятиями Эвелин о чести и морали.
— Скорее всего, ничего интересного — старая мебель, паутина, пыль, — промолвил Айвор. — Все, что было ценного, я оставил в доме еще при первом осмотре, а ненужное — выбросил. Может быть, там не все убрали строители.
Со стороны дома раздались визгливые вопли и звонкий смех. Сандра вздохнула с завистью.
— Шейла с подружками резвятся в бассейне. Почему ты не купаешься с ними? — полюбопытствовал Томас Айвор.
Сандра вскочила на ноги, готовая помчаться к дому, но тут же замерла, взглянув на Эвелин.
— А как же мисс Лентон?
Томас Айвор лукаво улыбнулся.
— Я за ней присмотрю.
Угрызения совести мгновенно испарились, и Сандра с радостным воплем убежала.
— Как она? — тревожно спросил Айвор. — Не слишком тяжелый случай?
— Вовсе нет, — покачала
— Я это заметил, — усмехнулся он. Он проводил дочь взглядом. — Она удивительно разумна в одном и совершенно наивна в другом. И потом, эта ее колючая бравада! Черные штаны, водолазка в самую жару, нелепые крашеные волосы… Слава Богу, она не наколола на руки какие-нибудь узоры или неприличные слова! — Он обернулся к Эвелин и заметил улыбку в уголках ее губ. — Что еще?
— Ничего… — Она нагнулась за книгой, оставшейся на траве.
Ее откровенное нежелание отвечать заставило его нахмуриться.
— Понятно. Эта загадочная улыбка Моны Лизы… Знаю я эти ваши «ничего». Что случилось?
— Мона Лиза? — удивленно подняла брови Эвелин. — Что вы имеете в виду?
Он схватил ее за руки и притянул к себе. Эвелин вздрогнула, заметив знакомый дьявольский огонек в глубине его глаз.
— Таинственная улыбка в уголках губ означает, что вы надеетесь что-то утаить от меня. Расскажите сейчас же, что вы знаете, а я — нет!
— Я не могу сказать, — уклончиво начала Эвелин и вскрикнула.
Томас Айвор опрокинул ее в траву, прямо на спину, и крепко зажал ее руки над головой.
— Мне кажется, вы боялись щекотки, мисс Лентон, — угрожающе промолвил он.
Непроизвольный нервный смешок вырвался из горла Эвелин, когда она взглянула на решительное лицо Томаса Айвора.
— Не надо! Оставьте!
Он вкрадчиво прошелся пальцами по ее ребрам.
— Я думаю, вы и тогда врали мне, — пробормотал он, его глаза опасно потемнели. Он крепче сжал ее запястья одной рукой, а другой начал щекотать шею Эвелин.
Эвелин держалась изо всех сил, стараясь не дергаться и не хихикать.
— Это неприлично, — еле выдохнула она.
— Кто нас видит?
Запах свежескошенной травы смешивался с терпким запахом возбужденного мужского тела и с ароматом яблок. Эвелин была на грани обморока.
— Ваши родственники, — прошептала она, замирая от легкого прикосновения его осторожных пальцев и видя разгорающийся блеск в его настойчивых серых глазах. Его тело напряглось, и она в ответ затрепетала.
— Мы тоже своего рода родственники, — прошептал он, — только какие? Партнеры в сделке? Заговорщики? Враги? Друзья? Или?..
Его глаза смотрели на нее с немым вопросом, светясь ярким огнем страстного призыва. Его руки становились все настойчивее, из уст Эвелин вырвался вздох нетерпения, и Айвор немедленно откликнулся на него, наклонившись к ней и осторожно приникнув к ее полураскрытым губам. Его грудь притронулась к маленьким торчащим сосочкам ее груди, и они сладко заныли.