Помнишь, ты сказал, что я никто?..
Шрифт:
— Линзы, — прошептала, после чего села на пол и открыла змейку, начиная перебирать вещи парня. Линзы нашла в отдельном кармашке. Там же были и презервативы. — Кобелина… — прошипела, доставая несколько квадратиков. — С кем это он собирался спать в Ането?
Ответ мгновенно возник в сознании — с Нереей.
Я захлопнула чемодан и зло сжала в ладони коробочку с линзами. Возникло желание прийти к Тадео в палату и швырнуть ему эти линзы в лицо.
Внезапно дверь без стука открылась и я, дернувшись, поднялась на ноги. Вот только, увидев папу, не смогла расслабиться. Когда он рядом это невозможно.
—
— Почти, — хотела сказать твердо, но в присутствии папы, говорила тихо. От него сейчас исходило нечто нехорошее и это невольно пугало. Заставляло замереть. — Я только нашла линзы. Нужно отвезти их Тадео.
— Положи на стол. Позже ему их отвезут.
— Но…
— Камила, положи линзы на стол, — папа посмотрел на меня так, что у меня дрогнули руки. — Сядь. Я хочу поговорить с тобой.
Я села в кресло, но линзы все так же сжимала в ладони. Папа встал напротив меня и окинул строгим взглядом.
— Ты уже спала с Тадео?
— Что? Нет! — я широко раскрыла глаза и отрицательно помотала головой.
— Хорошо, — папа сухо кивнул. — Как далеко у вас зашло и когда это началось? Давно Тадео рассказал тебе, что он тебе не брат?
— Прошлой ночью, — я сильнее сжала коробочку с линзами. Для меня этот разговор был жутко неловким. — Было только два поцелуя.
Папа опять кивнул, но пока что ничего не сказал. Держа ладони в карманах брюк, он прошелся по номеру и, остановившись около окна, оперся о подоконник руками. Я видела, что спина была сильно напряжена, но, все равно, сильно вздрогнула, когда папа взял стул и швырнул его в стену, из-за чего тот разбился в щепки.
— Ты уедешь, — папа все еще стоял ко мне спиной. — Сегодня же. Нет, сейчас же ты уедешь.
— Зачем? Куда? — я ничего не понимала, но уже до дрожи в пальцах сжимала линзы и смотрела на разбитый стул. Отдаленно услышала приглушенные голоса, доносящиеся из коридора. Судя по всему, на шум прибежал администратор, но его в номер не пустили — около двери стояли люди отца.
Папа сделал глубокий вдох и поправил и без того безупречный галстук.
— В Куэнку. Потом будет решено, куда ты будешь отправлена дальше.
— Подожди. Что ты такое говоришь? Почему я должна куда-то уезжать? — я приподняла одну бровь. — И ты опять говоришь обо мне, как о какой-то вещи. Почему по щелчку твоих пальцев я должна быть куда-то отправлена?
— От тебя одни проблемы, — голос отца звучал спокойно, но я поняла, что это ложное впечатление. Уже в следующее мгновение он гневно ударил кулаком по столу и голосом, переполненным яростью, сказал: — Этого не будет. Я никогда не позволю, чтобы мою дочь трахал Дамиан. Чтобы ты была опорочена им.
Я вздрогнула от этих слов. Папа никогда не говорил ничего настолько грубого. И, в особенности, мне было странно от того, что он впервые на моей памяти назвал Тадео вторым именем. Слишком странно это звучало. Непривычно. Создавалось ощущение, что папа вовсе говорил о другом человеке.
— Ты перегибаешь, — несмотря на то, что отец сейчас меня пугал, я тоже начинала немного вскипать. — Тадео лишь два раза поцеловал меня и сказал, что я ему нравлюсь. Мне нужно только один раз поговорить с ним и
— Замолчи, Камила, — отец поднял на меня суровый взгляд. — Собери свои вещи и выходи из номера. Нието Ортис отвезет тебя в Кастилию-ла-Манч. Оттуда тебя перевезут в Куэнку. Сиди там тихо пока я не решу, что с тобой делать.
— Спасибо, но не нужно, — я качнула головой и встала с кресла, после чего торопливым шагом прошлась по номеру и буквально побросала все свои вещи в чемодан. — Я уеду, но только туда, куда сама захочу. Все. Хватит всего этого.
Я еще много чего хотела сказать, но сознание бурлило и я не могла нормально формировать фразы. Решила, что к чертям все это. Уеду куда-нибудь и оттуда позвоню родителям. Расставлю все точки и помашу им ручкой. С этими мыслями я вышла в коридор, волоча за собой чемодан, но далеко уйти не смогла. Те громилы, которые стояли около двери, тут же меня схватили и поволокли к безлюдному черному выходу. Я не удивилась тому, что они уже знали план гостиницы — это обязанность службы охраны, но сама ситуация ввергала меня в шок.
Я брыкалась, вырывалась и пыталась кричать, но в итоге меня все же выволокли на улицу и усадили в машину. Я успела увидеть маму. Она стояла под крыльцом и курила тонкую сигарету.
Мама не остановила громил, когда те волокли меня к машине, но подошла к джипу, когда я начала кричать и звать ее.
— Камила, прекрати. Веди себя тише, — странно, но я уловила исходящий от нее запах алкоголя. Хотя с виду мама была все такой же утонченной и идеальной.
— Мам, скажи им, чтобы они меня отпустили, — мы разговаривали через приоткрытое окно джипа. — Папа ведет себя странно…
— Знаешь, твой папа надеялся, что Дамиан будет похож на свою маму и будет напоминать о ней, а он с каждым днем все больше похож на своего отца, — в глазах мамы появился пьянный блеск и ее язык заплетался, но она будто бы забавлялась, хоть и сейчас еще больше оглядывалась по сторонам, будто боясь, что ее услышит кто-то еще. — Характером и даже взглядом...
Мама, оцепенев, замолчала, а я, проследив за ее взглядом, увидела в окне мрачную фигуру отца. Она выдохнула дым и торопливо пошла обратно к гостинице, а я осталась в джипе, который уже вскоре тронулся с места.
Уго Агилар вошел в больницу ближе к обеду. К этому времени из-за непрекращающегося ливня, небо все так же было скрыто тучами и казалось, что уже наступил вечер.
Когда мужчина проходил мимо ординаторской, по небольшому телевизору довольно громко звучали новости и ведущий предупреждал об еще более ухудшающейся погоде. Из-за этого приходилось отложить возвращение в Кастилью-Ла-Манч, но Уго Агилар не стал останавливать перемещение туда своей дочери. Камилу лучше убрать подальше. Чем быстрее, тем лучше.