Помню тебя
Шрифт:
Он ничуть не сожалел о случившемся этой ночью. Он сделал то, что должен был сделать. То, что так хотел сделать с тех самых пор, как нашел ее. Он слушал ее судорожные всхлипы — а сам думал, как залижет поутру ее раны. А затем наслаждался ее тихим сонным дыханием — и был уверен — она больше не будет плакать по ночам. Только ОН — ее лекарь, и ее палач!
И тихое ее бормотание сквозь сон — воспоминания о ее счастливом прошлом — голубой домик, сад, речка, бабуля — словно записывал, запоминал Грант. И ни одного упоминания
— Я превращу твой ад в рай, — думал демон.
— Это все у тебя будет, милая. И беседка с … как их там… синими… колокольтами. Спрошу завтра у мамы — что за цветы такие диковинные? И бабуля — черт знает, кто такая — но я тебе ее доставлю. А дом — да перекрашу завтра же замок в голубой. Или любой другой цвет… Все для тебя, — и заботливо укрыл ее шелковыми простынями.
Глава 24. Взаимность
Спустившийся рано утром Грант рассчитывал, что сможет покинуть замок незамеченным. Да не тут-то было.
Все члены семьи сидели за уже накрытым к раннему завтраку столом — и вопросительно глазели на него. Даже Десмон присутствовал — правда, он спал у камина — заботливо укрытый мохнатой шкурой.
Мать молча и гневно отвернулась. Отец озадаченно смотрел на него. Даже Рагнар выглядел смущенным. Присутствующим явно было неловко, и как-то неуверенно откашлявшись, Ульфик изрек:
— Она, конечно же твоя, но калечить-то зачем?
— Внук, она ж тебе едва до плеча достает, — и укоризенно покачал головой Рагнар — Тамари за столь короткое время уже стала его любимицей.
Грант, стараясь не выдать замешательства, невозмутимо смотрел на родственников. И только тут он заметил у деда синевший под глазом огромный синяк. Который, кстати, удивительным образом гармонично смотрелся с его, симпатично-фиолетовым носом.
— Это кто ж тебя так, дед? — родственники сконфуженно заулыбались, а дед заерзал.
— Я, между прочим, за девочку переживал, — огрызнулся он на насмехавшихся родственников, и положил перед Грантом дорогую костяную пуговицу. Грант внимательно присмотрелся — и тотчас вспомнил — такие пуговицы пришиты к гульфику его собственных штанов. Он все-еще непонимающе оглядывался.
— Вылетела из твоих покоев, — словно это все объясняло, обвиняюще приосанился Рагнар.
— Ага, прямо в замочную скважину, — ухмыляясь, добавил Ульфик.
— И сразу в глаз, — уже не сдерживала задорного хохота Мариэлла.
— Так ты подсматривааал! — Грант все понял и разъяренно повернулся к деду, а тот, отчаянно пытаясь избежать нахлобучки от внука, кивнул на нечто возле камина.
— Вот!
— Ага, — подтвердил Ульфик.
— Это оставил Урласс. После того, как ты … эээ… после того, как вы ушли. — Объяснила Мариэлла и осуждающе добавила:
— Он был очень рад
И четыре демона с опаской и интересом подошли к небольшому ларцу. Грант захотел поднять его, да не смог — ларец словно прирос к полу. А рядом бушевали три йоля. Вернее, бушевал один — самый маленький, а двое остальных, уже изрядно устав, пытались его сдерживать. Туча шипел, искрил и бросался на ларец, словно там сидел его кровный враг.
— Неприяяятно пахнеет, — прошипел Йошка.
— Просссто воняет, — согласился с ним Морок.
***
Тамари проснулась от того, что скрипнула дверь. Это ушел Грант. Открыла глаза и воспоминания о прошедшей ночи просто затопили ее. На груди еще горел след от властной ладони, живот и прелести ее ныли и болели. А вот "жирная точка " на попе совсем не чувствовалась. Это было скорее громко, чем больно. И обидно. И она снова была готова разрыдаться — тело ее просто визжало от нанесенной обиды, а сон, вместо кошмаров, предательски принес ей ласковые слова и обнадеживающие обещания. Да уж, приснится, так приснится.
Тами решила, что не выйдет из комнаты ни сегодня, ни завтра. А дальше — будь, что будет.
Она засунула руку под подушку и брезгливо достала послание, переданное вчера жутким демоном. Послание было написано на розовой бумаге! И источало необъяснимо знакомый цветочный аромат. Почему она не заметила этого вчера? Или, может, это были игры ее воображения или чары ночного гостя? Тами подошла к окну — и посмотрела на просвет: ничего не видно. Ну, будь-что будет. И она распечатала конверт.
Какую-то долю секунды ничего не происходило, а затем из письма стали появляться золотистые пылинки. Эти пылинки кружили, закручивались в водовороте, увеличивались … До тех пор, пока не превратились в бабочек. Сотни ярких , невероятно красивых бабочек, которые своими прикосновениями словно гладили и ласкали, утешали и приветствовали!
Слезы, которые так и не пролились утром — просто высохли. Ее глаза светились от счастья — столь ужасный и неприятный демон, навевавший еще вчера на нее ужас — сегодня передал ей невероятную радость.
Это, конечно-же был привет от ее любимой Велмы. Велма была необычно краткой: " Ходят слухи, что ты полюбила котов? Внизу тебя ждет подарок. Береги его. Люблю, твоя Велма". Ах, как много она хотела рассказать подружке, не меньше хотела расспросить. Ну, ничего — записка есть, бабочки порхают, Велма жива — а с остальным она справится.
И Тамари решила, что пора спуститься вниз. В углу валялось разорванное платье — это было последнее платье из ее гардероба. Ну ничего, грустно улыбнулась она — я себе еще наколдую. Сегодня она наколдовала платье с пышной юбкой, вырез лодочкой, розовое — все в белых ромашках и голубых колокольчиках.