Помолвка с чужой судьбой
Шрифт:
– И что ты сделал? – спрашивает тогда мой приятель эту дамочку.
– Я распряг кобылку, попросил товарищей, чтобы они напоили лошадку, чтобы заботились о ней впредь. Взял вожжи, пошел в грабовую рощицу и повесился возле тропинки. Вот так именно сказала та дамочка.
– Правда, что ли? – удивился Перумов. – Как такое возможно?
– Откуда я знаю? – развел руками врач. – Да и никто не скажет теперь, был ли когда-то такой ездовой Семен Еремеев и повесился ли он. Но тот сеанс гипноза или ввода в транс, сеанс проникновения в чужое сознание, наблюдали
– Мы отвлеклись, – напомнила Вероника.
– Да, – согласился главврач. – Дело в том, что я в курсе, что ваш муж представляется офицером царской армии. Возможно, конечно, что он был увлечен историей того времени, и это глубоко засело в его сознании, а возможно, это эхо прожитой кем-то жизни, то есть его прошлой жизни, если верить во всю эту галиматью с реинкарнацией. Но, как бы то ни было, я Лешу Светлякова приглашу, пусть он пообщается с Ракитиным. Без врачебной комиссии, без свидетелей, разумеется.
– А что, если вдруг он вспомнит, что происходило минувшей ночью, и это воспоминание ему повредит? – спросил адвокат.
– Я же сказал, что свидетелей не будет. А вы… – главный врач посмотрел на Веронику. – Вы можете прямо сейчас возвращаться в отделение, вам там приготовят халатик, спальное место оборудуют и все, что потребуется. Только одна просьбочка: у вас в ушах и на пальцах целых три комплекта оборудования, которое сейчас необходимо больнице. Не в обиду будет сказано, лучше снимите такое богатство, чтобы персонал душевно не травмировать…
– Так я и сделаю. А еще позвоню в приемную Ракитина и попрошу, чтобы подготовили договор на спонсорскую помощь. Так что от вас требуются реквизиты больницы, расчетный счет и прочее.
Вероника поднялась, готовая тут же мчаться к мужу, но ее остановил адвокат:
– Мы сделаем это чуть позже, а как раз сейчас мы почти опаздываем на другую важную встречу.
Ракитина растерялась – она не поняла, о какой встрече может идти речь, когда сейчас надо спешить в палату.
Перумов поднялся с кресла, протянул руку главному врачу:
– Спасибо за помощь, Виктор Викторович, но нас уже ждут, – и обернулся к девушке: – Я прямо сейчас звоню Бережной.
Глава четвертая
На крыльце офиса детективного агентства «ВЕРА» стояла девушка в обтягивающих голубых джинсиках и белых кожаных кроссовках для бега. На белой футболке из плотного хлопка – вышитая нитками университетская эмблема. Сумочки в руках девушки не было, а следовательно, это не посетительница, не клиент агентства, а, скорее всего, сотрудница – секретарша или офис-менеджер. Вероника подумала даже, что в солидной организации сотрудницы могли бы носить на службу что-нибудь более официальное.
Ракитина поднялась на крыльцо вслед за Перумовым, и адвокат сообщил сотруднице в джинсах, что у них назначена встреча с ее начальством –
– Это я и есть, – кивнула девушка и улыбнулась Веронике. – Только что вернулась с обеда и вас поджидаю.
Она открыла дверь, все втроем вошли внутрь, миновали турникет и будку с охранником в черной униформе, пошли по коридору вдоль ряда молчаливых дверей, оказались в приемной, где за секретарской стойкой, уткнувшись в компьютер, сидел крепкий молодой человек. При появлении Бережной и вероятных клиентов молодой человек поднялся и поздоровался.
– Есть новости? – спросила его Бережная.
Молодой человек покачал головой.
– За последний час ничего, только из городской прокуратуры вас искали.
– Нашли, – ответила Бережная, – уже позвонили мне на мобильный. После работы к нам заскочат, так что какой-нибудь столик у нас в буфетной надо организовать.
– На сколько человек?
– Традиционно – на троих.
Она распахнула дверь своего кабинета и пропустила гостей внутрь. И только после этого снова посмотрела на «секретаря».
– Да, Петя, чтобы никакого алкоголя не было. Ребята приедут по делу.
Ракитина с Перумовым расположились перед рабочим столом, Бережная опустилась в свое кресло.
– У нас весьма щекотливое и конфиденциальное дело, – начал Перумов, – а потому мы бы хотели узнать размеры вашего вознаграждения…
– Размер не имеет значения, – не дала ему договорить Вероника. – Моего мужа обвиняют в убийстве, которого, я уверена, он не совершал.
– Пока еще не обвиняют, – уточнила Бережная, – но такое может произойти. Я в курсе, что произошло этой ночью с вашим мужем. А потому сразу вопрос. В каких отношениях он был с Гасиловым?
– Вы будете записывать? – поинтересовался адвокат. – Просто я привык к тому, что при опросе всегда заполняется бланк, а потом надо еще написать опрашиваемому «С моих слов записано верно. Мною прочитано». И подписаться.
– У нас запись ведет диктофон. И аудиозапись отсюда никуда не уходит.
– А если ее востребует суд?
– Не востребует. Во-первых, про запись знаю только я и клиент. А во-вторых, аудио- или видеозапись не является доказательством.
– Но может быть судом принята к сведению, – напомнил Перумов.
– Вот поэтому она отсюда никуда и не уходит. А после закрытия нашего договора все материалы уничтожаются в присутствии заказчика. Если же заказчик докажет, что с материалов были сделаны и не уничтожены копии, то мы полностью возвращаем полученные от него средства и в том же объеме несем штрафные санкции. Это все будет указано в договоре.
– Как все у вас серьезно! – покачал головой Перумов.
– Я все же хочу ответить на вопрос, – напомнила о себе Вероника. – С Гасиловым у мужа всегда были нормальные рабочие отношения. Иногда они встречались и в нерабочее время. Иногда Георгий Исаевич заезжал в наш загородный дом, еще реже муж ездил к нему в резиденцию. Между нашими домами полчаса езды или чуть больше.