Помощница для профессора
Шрифт:
Я сделала еще один шаг по направлению к выходу, но меня остановил выкрик Тани:
— Эй, ты обещала заплатить!
Глава 23
— Не занято?
Чертов Вася. Так и знала, что он меня сдаст.
Я набрала водителя трясущимися руками, когда выскочила из ресторана, мечтая только об одном, чтобы он
Поразительно, моя семья считает, что я только и могу, что спать с ним, ведь больше мне и платить не за что.
Я пожала плечами и перевела взгляд обратно на реку. Роман Андреевич опустился на парковую скамью.
— Что стряслось? — спросил он, вытягивая перед собой длинные ноги в синих джинсах.
Не могла не заметить, что он даже обул какие-то спортивные мокасины, чтобы не просить меня о помощи со шнурками. Интересно, как отреагировала бы мама, скажи я ей, что завязываю шнурки своему боссу?
Опять сказала бы: «Не для того я тебя растила». А для чего, мама? Если по итогу ты все равно не веришь собственной дочери.
— Насть?
Я только потрясла головой, не глядя на него. Слов не было. Вернее, их было слишком много, да все не те. Я ему никто и звать меня никак, не вываливать же ему всю изнанку своей жизни. Он и так узнал слишком много, когда всего лишь заехал, чтобы извиниться. А я? Как же я жила столько времени и не видела этого?…
— Поговори со мной.
От его проникновенного шепота я вдруг сдавленно всхлипнула, снова качая головой. Не могу. Не нужно. Если я сейчас вывалю на него самое сокровенное, то окончательно в нем потеряюсь. Впущу его в свою жизнь, дам проникнуть под кожу. А у меня и так уже выработалась зависимость от его прикосновений.
— Ну как знаешь… — вздохнул Роман Андреевич. — Удивительно, я столько работаю в «Москва-Сити», но никогда не приходил на этот берег вот так… Просто посидеть, глядя на воду. Тут, оказывается, красиво.
Я кивнула и выдавила:
— А я часто прихожу сюда в обеденный перерыв.
— Могла бы хоть раз взять меня с собой, — отозвался Исаев, а я не сдержалась и фыркнула. — Нет, правда… Ты чудесная, Настя… Так остро чувствуешь жизнь и так спешишь жить. Я давно не видел ни в ком такого огня.
— Наверное, поэтому мне сейчас так больно? — я вытерла кулаком слезы. — А чтобы не было больно, надо стать таким же роботом, как вы? Замкнуться в себе, посвятить себя работе, ограничить круг общения, стать эдаким Исаевым в юбке!
Никогда не умела останавливаться. В какой раз я говорю себе это?
Думала, он обидится. Бросит злое: «А вот это уже не ваше дело, Тихомирова». Но Роман Андреевич улыбнулся.
— Я правда похож на робота?
— Думаю, вы подключается к блоку питания на ночь, чтобы подзарядить свои батарейки.
Роман Андреевич откинул голову и рассмеялся. Никогда не слышала, чтобы он так смеялся.
Но вместо того, чтобы наслаждаться этим, я зачем-то продолжила:
— Везде
Смех резко оборвался. В его глазах стали сгущаться тучи. Шторм, который я так любила, грозился снова накрыть меня ледяным фронтом.
— Ты сейчас немного не в себе, — процедил он.
— Может быть, — тихо согласилась я. — Но это не отменяет того факта, что вы робот.
— Я не робот!
— Вы чертов железный человек, Роман Андреевич, и не спорьте! У вас нет слабостей, как у всех нормальных людей. Нет недостатков. Вы просыпаетесь каждый день в пять тридцать, а в шкафу у вас тридцать одинаковых белых рубашек!
— Они разные!
— Даже в химчистке спорили на то, что есть ли у вас другая одежда, кроме этих скучных рубашек. Уж поверьте мне, они одинаковые! Вчера была пятница, а даже мировые корпорации устраивают по пятницам день, свободный от дресскода. А вы?
— Я сейчас сижу перед тобой в футболке и джинсах.
Сейчас, в простой одежде, расслабленной позе и с улыбкой на губах, он слово скинул лет десять. Я давала ему почти сорок при первой встречи? Так это из-за вечной морщинки, пересекающей лоб. Из-за сурового озадаченного взгляда. Теперь же эта разница в возрасте почти не ощущается. Да, он старше, опытнее, богаче, он человек совершенно не моего округа, но почему же именно сейчас кажется, что в целом мире для меня нет никого ближе?
Но я не собиралась сдаваться так просто, поэтому покачала головой.
— Просто вы натянули то единственное, что можете легко надеть без моей помощи. Кстати, не пробовали считать, сколько пуговиц вы застегнули за всю свою жизнь? Обязательно попробуйте. Цифра будет впечатляющей.
Он снова улыбнулся, качая головой.
— Ты совершенно невыносима, Настя. И я не робот. Хочешь, докажу тебе?
— Как? Вскроете себе грудную клетку?
Он снова хохотнул.
— Необязательно. Достаточно кое-куда съездить… Каждые выходные я езжу в один собачий приют за городом.
Роман Андреевич помедлил с ответом, а потом признался:
— Всегда мечтал завести собаку, но с моим графиком… Ты же понимаешь, это невозможно. Когда-то я помог им выбить эту землю и правильно оформить ее, поскольку это благотворительная организация, то…
Ущипните меня.
— Оставьте законы для понедельника, — прервала я его. — Объясните мне это на работе. Так что же с приютом?
— Ну… Там есть один пес… Лабрадор. Я вывожу его на прогулку и играю с ним.
Я впервые видела, как он не мог подобрать слов. Всегда собранный, сдержанный, с жесткими идеальными формулировками, сейчас Роман Андреевич выдавливал из себя, как под пытками. Что это с ним? Ему ведь интересен приют, собаки и все, что с ними связано. Ну, точно не меньше, чем вчерашнее заседание, где он говорил много, четко и без запинки. Тогда почему ему так сложно говорить сейчас по, казалось бы, такой простой теме?