Помощница лорда-архивариуса
Шрифт:
А вдруг господину Дрейкорну так застило мозги любовным туманом, что он подарил Фаро баронессе в придачу к полигеру? Под ложечкой засосало дурное предчувствие. Я прильнула губами к щели между стальной панелью и косяком и негромко позвала:
– Фаро! Фаро! Ты еще там?
В ответ донеслось едва слышное знакомое бормотание. От сердца отлегло.
Не стоит больше мешкать, надо спускаться в пещеру под корнями Ирминсула. Зная, какую опасность таило дерево, я не хотела лишний раз касаться корневища, но иначе пробраться по узкому
Натянула краги и прислушалась, ожидая различить знакомое потрескивание и шорохи, которые издавали мириады раздвоенных хвостов и членистых ног. Странно, но в этот миг тишину ничто не нарушало.
На пол подкорневой пещеры я ступила с осторожностью. К запаху земли, плесени и сырости примешивался знакомый легкий аромат чеснока и мяты.
Огляделась, запалила лампу. Свет от нее был слабее, чем от электрического фонаря, и углов пещеры не достигал. Диплур видно не было. Знаю: затаились, выжидают.
Я осторожно двинулась вперед, разыскивая второй фонарь, забытый в прошлый раз на обломке корня.
Нога зацепила за что-то, раздался лязг; я облилась холодным потом и схватилась за сердце.
Оказалось, жестяная банка, в которую я когда-то насыпала свой вонючий порошок, что так пришелся по вкусу диплурам, вместо того, чтобы отпугнуть их. Но где же сами диплуры?
Одну тварь я заметила, когда в зыбкий круг света от керосиновой лампы попал, наконец, забытый электрический фонарь. Белое уродливое тело притаилось рядом.
Я удобнее перехватила кортик и шагнула ближе. Диплура не пошевелилась; что-то странное было в ее позе.
Осторожно нагнулась и пригляделась: пустой хитиновый панцирь, оболочка крупной твари размером в полтора локтя.
Никого больше. Сложно поверить, но страшные обитатели покинули пещеру.
Осмелев, я заглянула во все уголки и щели, поискала среди корневищ, раскидала носком туфли кучки трухи и опилок. Ни одной твари! Сгинули все до единой – от моего порошка, или по другой причине, неважно. Их нет, а значит, стоит попробовать добыть заветную шкатулку.
На этот раз воспользовалась кортиком – осторожно просунула кончик в щель между стенкой шкатулки и корневищем, поскребла древесину, покачала, попробовала подцепить угол. Затем осторожно, не снимая краг, потянула за край – шкатулка послушно скользнула наружу и оказалась в моих руках.
Была она чуть побольше ящичка для сигар, что стоял в кабинете управляющего, и изготовлена из какого-то черного металла. На крышке камешками выложен узор. Часть камней потускнела, часть пропала, поэтому определить очертания узора не удавалось.
Я попробовала откинуть крышку – та легко поддалась.
Внутри, на черной бархатной подушечке, лежал ключ. В недоумении я вытащила его из гнезда и повертела в руке. Ключ имел причудливую головку – широкую, спаянную из нескольких колец, складывающихся в ассиметричный узор. Что-то он мне напоминал, но что именно – угадать
Еще одна загадка! Вот ключ. Где же замок? Конечно здесь, в особняке «Дом-у-Древа». Нужно его отыскать.
Медленно положила ключ назад в шкатулку, шкатулку поместила на прежнее место – в щель между корневищами.
Мне шкатулка не принадлежала; оставлю найти ее владельцу дома. Я же буду держать глаза открытыми и искать замок, к которому подойдет таинственный ключ. Бородка ключа имела характерные очертания. Я узнаю скважину, когда увижу ее.
Пора возвращаться. Выпрямилась – слишком резко – внезапно пришла дурнота, такая сильная, что я не устояла на ногах. Упала на колени, непроизвольно схватилась за изогнутое корневище. К горлу подкатила тошнота, в глазах помутнело, я сползла на бок и потеряла сознание.
... Когда очнулась, керосина в лампе осталось немного. Я пролежала в пещере довольно долго. Голова гудела, в ушах звенело, перед глазами прыгали черно-белые точки, в горле скопился ком желчи. Руки и ноги дрожали.
Что произошло? Усталость и переживания взяли надо мной верх или же… случилось то, о чем предупреждал господин Дрейкорн?
Я в ужасе покосилось на чернеющие переплетения корневищ, образующие массивный ствол Ирминсула. Немыслимо древнее дерево стояло здесь, когда ни особняка, ни даже Аэдиса не было и в помине. За столетия оно видело многое; его корни оплетали жертвенный зал у меня над головой, а значит, пили кровь тысяч людей и животных. Ирминсул дарил силы, но мог и лишить их, иссушить, убить своего хозяина.
Стало страшно. Случись что, никто не найдет меня в этой пещере. Вернутся диплуры и обглодают труп. Мой скелет будет одиноко белеть среди корней многие десятилетия или даже века.
Кое-как поднялась на ноги и побрела к лазу. Карабкаться наверх было невыносимо трудно. Руки и ноги ослабели, и я чуть не выронила оба фонаря. Наконец, жертвенный зал. Винтовая лестница в башню – каждая ступенька давалась с трудом. Когда задвигала тяжелую крышку люка, почти свалилась в обморок второй раз, но ничего, обошлось.
В мастерской пришлось опуститься на табурет и посидеть немного. Очень хотелось кофе – сейчас я бы выпила даже тот ужасный напиток, который так любил хозяин.
Наконец, ноги перестали дрожать, в голове прояснилось. Я поднялась, кое-как отряхнула платье, покосилась на ствол дерева, занимавший большую часть помещения – выглядело дерево как обычно, мертвее мертвого.
Поднялась на второй ярус, водрузила на письменный стол тяжелые фонари, чтобы дать отдых рукам – и тут же услышала шаги – кто-то спускался с третьего яруса, из спальни. Нет, только не он, не сейчас! Но хозяин уже появился на лестнице и недоуменно уставился на меня. Опять попалась! Словно сама судьба постоянно заставляет играть с ним в кошки-мышки. Ну, сейчас придется жарко.