Помощница по вызову
Шрифт:
– Значит не могла!
– И опять же к тебе вопрос, какого хрена!
Не выдерживаю. Всхлипываю. А потом бормочу сквозь слезы:
– Ты такой взрослый, такой умный, всегда спокойный… Все знаешь, все умеешь, всему можешь научить и объяснение дать. А у меня не всегда получается! Я не… робот! Мне больно бывает! И сдержать себя не могу, да… Я не умею определять эксклюзивность отношений по каким-то внешним признакам! Я не знаю, как вести себя, когда у меня так нагло… всё забирают! У меня нет таланта с легкостью
– Просто у тебя слишком много лишних эмоций и переживаний.
– А разве не это тебе нравилось? Ты ж этим и питаешься… так мне кажется иногда.
– огрызаюсь. Слезы на гнев сменяются, легко так. Уж если меня несет… - Да, я не такой сухарь, как ты, и что? Это преступление? Или преступление в том, что мои эмоции на этот раз неудобными оказались?!
– Они всегда неудобны, - говорит устало.
– Ну тогда… - начинаю совсем уж точку непоправимую ставить в этом разговоре, но на губы его палец ложится. Затыкает меня.
– Тш-ш. Не всегда удобны, но… это не плохо.
Последнее будто с неохотой.
И он будто успокоился.
И я затихаю, вымотанная этим разговором. И вечером. Мне обнять его хочется, почувствовать, что он в ответ обнимает, но единственное, что я себе позволяю, это наклониться чуть и уткнуться лбом в его грудь. Между нами сейчас настоящая пропасть. И мерзкое мое ощущение, что как минимум половина ответственности за эту пропасть - на мне. Исправлять не понятно как… И надо ли? Ведь все так или иначе закончится… потом. В любой момент. Может лучше сегодня? Пока меня тошнит от собственной уязвимости?
“Здесь и сейчас” прекрасно только тогда, когда на остальное глубоко и искренне плевать. Или когда ты настолько уверен в себе, что понимаешь - преодолеешь любые трудности и боль.
Ни того, ни другого у меня нет пока.
– Вернешься в гостинную?
– говорит почти миролюбиво после долгого молчания.
Представляю, как я выгляжу… Потому головой мотаю:
– Вряд ли я столько выпить сумею, чтобы влиться в эту компанию, - выдавливаю из себя почти шутку.
Хмыкает.
– А что хочешь?
“Чтобы ты всех прогнал, взял меня на ручки и сказал, что никто тебе не нужен кроме меня”.
Но это не для Влада. И девушка, которая этого потребует не для него. Вообще ни для кого - разве понравился бы даже мне подобный инфантилизм, приправленный идиотскими требованиями?
– Отдыхать наверное пойду…
– Хорошо, - говорит спокойно. И после паузы добавляет, раньше, чем я успеваю вообразить себе картинку, как он раскладывает Веронику на кровати, - Ко мне в спальню иди. Там тише…
Губу прикусываю, чтобы снова не захныкать. От других эмоций. А потом и правда к нему иду. Забавно, но здесь моих вещей, кажется, больше, чем в “моей”
На кровать забираюсь и моментально засыпаю. Среди ночи прихожу ненадолго в себя, от того, что матрас прогибается, и Поздняков, обдавая алкогольным дыханием, в себя вжимает. Только он не будит меня окончательно. А я не делаю над собой усилий, чтобы проснуться и… ну не знаю, исполнить свой долг любовницы.
И с утра его не вижу.
Будильник то ли не зазвонил, то ли его выключили. Когда я встаю, на часах уже половина десятого, помощница убирает последствия вчерашней вечеринки, а самого Влада нет - уехал. Не оставив никаких распоряжений для меня.
Я берусь за телефон, но так и не решаюсь позвонить ему. Такси только вызываю. И еду, как планировалось, домой сначала - долго привожу себя в порядок, тщательно одежду подбираю, чтобы у родителей переодеться в приличный наряд. По магазинам иду за подарками.... ну не было у меня времени купить раньше. А истеричные толпы не раздражают вовсе, в ушах - беспроводные наушники и прекрасная музыка. Мне не к кому торопиться.
Вот так, неторопливо, я добираюсь до родительского дома. Бабушку уже привезли, и я первым делом ее обнимаю. Крепко-крепко, прижимаясь к родной щеке, пахнущей ванилью. Подарки складываю под елку, фартук накидываю, чтобы маме помочь. Расслабляюсь даже. После последней нашей встречи много времени прошло, страсти вроде бы поутихли, да и я преисполнилась уверенности в себе.
И вообще, хуже ситуации, чем вчера, быть не может.
Ошибаюсь.
Часов в восемь входная дверь снова открывается и в коридор вваливается Марьяна с блестящими от алкоголя глазами, которая волочет за собой смущенного Виталика.
– Сюрпри-из! Искра, смотри какой подарок я тебе привела!
Оголенный нерв
Я подкуриваю сигарету и набираю Искру.
Гудок, второй.
Вполне возможно, что не слышит. Забросила куда-то телефон… Уже почти одиннадцать вечера и нормальные люди за столом сидят, празднуют.
Я не такой нормальный. Не горжусь этим, не кичусь и не страдаю. Новый год как Новый год. Для меня как любой другой праздник. Его можно праздновать с размахом, можно - одному, с хорошим старым фильмом или книгой. Или вообще спать лечь.
Устал. Весь день рабочие вопросы решал - то, что канун Нового года значение не имеет. Я в разные проекты инвестирую, но вот последний крайне неудачным оказался. Причем не из-за идеи, которая как была великолепной, так и осталась. А из-за безалаберности и лени исполнителя. Сколько бы я ему ни устраивал разносов. В декабре так совсем все прахом пошло, и сегодня, съездив на производство, я убедился - пора закрывать эту лавочку. Если хочет трепыхаться, то пусть без меня и моих вливаний это делает.