Помощница судьбы. Пенталогия
Шрифт:
– Видимо, здесь живет та счастливица, к которой он возвращается снова и снова? – поинтересовалась я. – Наверно, он поет ей утреннюю любовную песню?
Волк сурово взглянул на меня:
– Можешь определить, где он?
– Конечно! – пожала я плечами и показала пальцем на дворец. – Там!
– Веди.
И мы пошли ко дворцу.
По раннему утреннему времени все кругом еще спали, но окна теплой ночью были кое-где приоткрыты. Я с сожалением посмотрела на Алкена.
– Извини, но ты сидишь и ждешь. А я пошла.
Вцепившись руками
Да, в этом дворце умели жить! Спальня выглядела просто роскошно. Там, у открытого окна, на котором я сидела за щторой, стояла большая, вся в кружевной ткани, кровать. На полу лежал ковер. Дальше, у стены, виднелся камин. Рядом с ним стояло широкое кресло. Весь интерьер был выдержан в сдержанной сине-голубой гамме. Стильно. Дизайнер просто молодец! А кто это у нас там сидит в глубоком и удобном кресле? Я высунула нос с половинкой лица из-за толстой портьеры.
А в нем сидел черноволосый мужчина и еле слышно наигрывал на флейте. Я перевела взгляд на кровать. И кому же так нежно изливал душу искомый объект? На пышных подушках виднелась голова, прикрытая локтем. Из-под белизны покрывал выбивались контрастом длинные темные волосы.
Хмыкнув, я спрыгнула с окна, направляясь по ковру к одухотворенно игравшему Пастуху.
– Привет тебе, Владыка Любви! – помахала ладошкой ему.
Он изумленно опустил флейту и посмотрел на босоногое мелкое чудо, взявшееся неизвестно откуда и, к тому же, посмевшее ему помешать.
– Знаешь, - я подошла и проникновенно посмотрела в прекрасные синие глаза, - нехорошо так обходиться с девушками, влюбленными в тебя. Ты – дух самого прекрасного и светлого чувства на земле, ведь так? Так. А девушка из-за тебя умирает. Непорядок, знаешь ли!
Я выпрямилась во весь свой маленький рост и сердито посмотрела на Пастуха.
– Мы полстраны за тобой обегали. Собирайся. Пошли девушку спасать!
– Какую девушку? Что ты такое, человечек, говоришь?
– А я – не человечек. – Ехидно сказала ему. – Я – посланница Судьбы. А ты, дружок, зарвался. Или, может, хочешь в следующем воплощении попасть в человечью шкуру? – мстительно усмехнулась я.
Пастух побледнел, но бровки не разжал.
– Ты не смеешь… - начал грозно говорить он, но тут вступила в наш диалог третья сторона.
– Значит, все, что ты мне говорил – это ложь? – раздался с кровати юношеский голос, и черноволосый парень, как капля воды похожий на Пастуха, откинул одеяло и резко спрыгнул с высокой кровати. – Ты рассказывал про свои подвиги в честь прекрасных дев и про то, как серенады, сочиненные тобой, успокаивают безнадежно влюбленные души? Значит, ты, родственничек, мне врал?
Парень откинул со лба волосы и посмотрел на меня:
– Говори, посланница,
Я посмотрела на обоих. Пастух, сжав губы, тихо бесился. Парень, видимо, воспитанный в романтичных традициях, спешно напяливал штаны.
– Да так, одна прекрасная дриада. Увидела его, да услышала волшебную флейту и влюбилась в дивный облик и чудесную музыку… Вот нет, чтобы сначала в содержании разобраться! – Поджала я губы.
– Ну и, сраженная сердечным недугом, призналась ему в этом.
– А он?
– Как все мужчины. Запудрят девчонке мозги и сразу норовят смыться. Мол, вечер уже, мамочка к ужину дома ждет, да и темноты боюсь…
Парень кинул свирепый взгляд на Пастуха. Тот – на меня. Но язык уже молол без остановки:
– И вот, представляешь себе картину: одинокая красивая девушка идет, рыдая, среди ночных деревьев, и слезы безутешной дриады, падая на землю, превращаются в перламутровую росу, сверкающую всеми цветами радуги при свете ярких ночных звезд. И тропа, по которой она шла к своему убежищу, ярко горела в притихшем, замершем в предчувствии горя, лесу!
Парень, глядя на меня горящими глазами, уже застегивал рубаху:
– Ну и?
– Дошла она до своего мягкого травяного ложа, легла на него и сказала: ” Раз не могу увидеть любимого наяву, пусть снится во сне. Там мне никто не сделает больно, и тот, кто так дорог душе, навеки останется со мной”. Легла она и не проснулась. А она, между прочим, Королева дриад. Лес чахнет и вянет без ее внимания. А молодые дриадки больше не рождаются. Оставшиеся становятся все призрачней и прозрачней.
Вот скажи мне, - обратилась я к Пастуху, - ну что тебе стоило провести с ней ночь? Всем было бы хорошо. Родилась бы маленькая дриадка, Королева бегала бы по лесу, спасая своих зверушек…
– Я еду с тобой! – решительно сказал мне парень. – Девушку надо спасать!
– А ты сумеешь? – скептически подняла я бровь. – С флейтой справишься? А сексом хоть раз занимался?
Парень заалел и отвернул лицо от моей искренней физиономии.
– Она ж дриада, дух леса. Ей много надо. – Продолжала издеваться я.
Пастух не выдержал, вскочил и навис разъяренной физиономией надо мной.
– Ой-ой. – Отклонилась я назад. – Уже боюсь. И все-таки ваши люди ошиблись, присвоив тебе, дружок, неправомерный статус. Вот был у нас такой дух, Нарциссом звали. Прекрасный, как само небо… Ох, он любил… себя. Аж зацеловал бы, если бы получилось.
– И что с ним произошло? – спросил вернувший естественный цвет лица парень. Сапоги он тоже надел.
– Зачах от неразделенной любви. – Вздохнула я и посмотрела на Пастуха и рявкнула:
– Если не поможешь нам, потеряешь его.
И ткнула пальцем в сторону молодого парнишки. Тот, уже упакованный в дорожный одноцветный камзольчик, пытался сверху пристегнуть плащ.
Пастух посмотрел на меня, как на исчадие Ада, испортившего сероводородом чистый воздух, и спросил:
– Куда и где?